Повести милой старины

Остросюжетный любовно-исторический роман

Роман про се ля ви. Написан в пасторально-благожелательных тонах, немного сентиментальным языком. Вечера-то в Царской России были, упоительные, но не для всех. НО это никак не отменяет хороших, добрых, положительных героев. Просто се ля ви... Была, есть и - будет.

Глава 1

Порховский уезд Псковской губернии 1819 г
За окном диким зверем выла февральская метель, кидая в стекла пригоршнями снега да задувая сквозь ссохшиеся рамы стылью. Вот уж и конец зиме скоро, а она все никак не угомонится-так и норовит намести сугробов повыше и заморозить все кругом. Шутка ли- таких холодов не припомнил даже старый истопник дедушка Пахом, а уж он-то повидал немало зим на своем веку! Не повезет тому, кто в этакую стужу окажется в дороге. Таня даже поежилась зябко, хоть и было в комнате жарко натоплено.
-Ну что ты там возишься? - нетерпеливо поморщилась барышня. - Давай уже быстрее, спать хочется, сил нет!
-Простите, Катерина Григорьевна, - тихо ответила она, помотав головой. Спать и правда хотелось так, что мочи не было.
Мало того, что весь день на ногах, да еще засиделась за шитьем в девичьей, хозяйку дожидаясь. Барышня сегодня все спать не шла-братца старшего из Петербурга выглядывала. Две недели назад получил барин-батюшка Григорий Тимофеевич письмо от старшего сына. Молодой барин, сказывала Катерина Григорьевна, отписать изволили: так, мол, и так, к пятнадцатому числу непременно ждите-приеду погостить с товарищем... Таня споро заплела барышне косу на ночь и вопросительно поглядела на нее через зеркало: отпустит спать?
-Ступай! - лениво махнула рукой та, однако стоило ей повернуться спиной, внезапно схватила за руку. - Хотя нет, подожди, Татьяна...
-Чего изволите, барышня? - с трудом подавила зевок горничная.
-А как ты думаешь...Хорош ли будет этот... его друг, Львов, кажется? - даже в тусклом свете единственной свечи было заметно, как Катерина Григорьевна покраснела.
- Да как бы ни был, уж в Вас-то непременно влюбится, -простодушно ответила Таня, в который раз залюбовавшись хозяйкой.
Уж три года минуло, как приставили к ней Татьяну, а та все не переставала удивляться, и как это на свете такие красавицы живут? Волосы длинные, золотисто-русые, глаза огромные синие, носик точеный, кожа белая-белая и тонкая, ажно жилки все светятся! Что та кукла фарфоровая, которую Тане однажды в руках подержать довелось. Так и звала она про себя хозяйку- куколка. Особенно, почему-то у ней восторг вызывали руки Катерины Григорьевны - маленькие, изящные с тонкими пальчиками, да и вся она вообще была невысокая, стройная, одним словом-воздушная.
Таня когда в первый раз эдакое совершенство увидала- расплылась в улыбке, как дурища, да так и улыбалась потом весь день, обо всех своих горестях позабыв. Правду сказать, хозяйка ей досталась не только красивая, но и добрая. Платья свои старые отдавала, не била просто так. Бывало, конечно, и за волосы таскала, и по щекам шлепала, но не много. Так-пару раз, и то, за дело ( раз, например, новая горничная споткнулась да и пролила хозяйке чай горячий на коленки-платье испортила, как не наказать?) . Кричать, вот, кричала часто, ну так что ж с дворовой девки -убудет, что ль? На то она и барышня, чтоб взбалмошной быть. Но разве ж бывает лучше? Вон, у предыдущих ее хозяев и за меньшие провинности на конюшню водили, а тут легко отделалась, можно сказать-испугом...
-Так-таки и влюбится? - небрежно передернула плечиками барышня, но Таня-то прекрасно видела, что ей такие слова польстили.
-Да уж обязательно! Разве можно по -другому-то? На Вас и так все уездные господа засматриваются. И кто холостой, и кто женат, прости им Господи! - закатила глаза Таня и заливисто рассмеялась, увидев, как барышня улыбается.
-А как ты думаешь, каков он из себя? - синие глаза подернулись мечтательной дымкой.
-Благородные они, должно быть, как этот Ваш, как бишь его... Градисон, ну или на худой конец, как кавалер Грие.
-Глупая ты, Танька! - поморщилась Катерина Григорьевна. - Я ж про внешность спрашивала. А вдруг он некрасив, что же я тогда делать-то буду, коли влюбится?
-А Вы и не торопитесь! С лица воду не пить, люди говорят, - горничная не выдержала и, все-таки, зевнула, перекрестив рот. - Может и не красивый очень, так благородный, сильный умный и богатый,.
- "Сильный-умный!", - беззлобно передразнила ее барышня. - Да с чего ты, вообще, решила, что он мне интересен? Вот спросила тебя просто так, а ты уже и сватать меня собираешься! И вовсе мне безразлично, пусть хоть умирает у моих ног. Я, если хочешь знать, жду только брата. Давно его не видала, соскучилась... Ладно, ступай теперь! Я спать ложусь.
Таня подавила еще один зевок и отправилась в дальний угол комнаты, где стоял большой сундук. Расстелив на нем войлок, она свернулась калачиком и практически сразу провалилась в сон.
Проснулась она от того, что стало зябко-изразцовый печной бок совсем остыл. В комнате было темно, но за дверью уже слышалась возня истопника. Таня встала, наскоро переплела косу, подошла к спящей барышне, осторожно поправила ей одеяло и на цыпочках прокралась вон.
Опрометью пробежав по коридору и спустившись вниз по крутой деревянной лестнице, она оказалась прямехонько на кухне, где кухарка Лукерья -дородная баба с добрыми маленькими глазками уже вовсю колдовала над завтраком.
-Проснулась, голуба моя? - едва повернувшись, поинтересовалась она. - Что-то ты сегодня уж очень рано-аж до вторых петухов.
-Неужели и впрямь такая рань? - удивилась Таня. - А что же тогда прислуга уже на ногах? Дед Пахом, вот...
-Да молодые баре приехали в ночь, а комнаты-то гостевые и не топлены, и с ужина ничего путнего не осталось. Разбудил меня Федька среди ночи, и послал на кухню сразу, чтоб, значит, хоть чем было господ попотчевать, - она проворно перевернула толстый румяный блин.- А на кухне-то и осталось только, что телятина холодная, да огурцы соленые. Барин вечор уж и дождаться отчаялся, думал-они хвилю* на станции переждут, на ужин ничего особого не приказывали, гости ж нагрянули... Вот теперь-то и кормить их нечем...
Таня слушала причитания Лукерьи вполуха, соображая, стоит ли разбудить барышню, или все же повременить. Если она, голубушка, проснется этакую рань просто так, то весь день будет не в духе, и тогда Тане крепко достанется. А если не разбудить, то, опять же, нагореть может. Баре-то уж приехали.
-И где же сейчас гости-то?- осторожно поинтересовалась.
-Дык, знамое дело-спать пошли, сердешнаи. Закусили, вот, чем Бог послал, да и комнаты к тому времени уже протапливались.
-Спят, значит... - почесала нос Таня. Ну вот и ладно. Значит-можно и погодить . Пусть поспит и барышня. А она сама, покамест, ей водички нагреет, чтоб умыться. Горничная схватила ведро, накинула Лукерьин полушубок, шерстяной плат, и выбежала через черный ход на улицу , запахиваясь на ходу. Метель улеглась, и лишь рваные темные тучи, несшиеся по небу, да ледяной воздух, вмиг пробравшийся под овчинный полушубок, напоминал о том, что еще совсем недавно мела пурга.
Таня пересекла двор, прошмыгнула мимо хозяйственных построек, тянувшихся от барского дома до самых огородов, и только у самого колодца перевела дух. Темноты она боялась до умопомрачения. Наверное, с тех самых пор, как в детстве сынок приказчика закрыл ее, едва научившуюся говорить, в погребе, да так и просидела она там весь день, пока не хватились ее дома... Кое-как успокоившись, Таня обтерла себе лицо снегом, с трудом открыла тяжелую колодезную крышку и прицепила ведерко.
Скрипнул колодезный журавль и из темноты на нее пахнуло сыростью. Тане снова стало не по себе. Она, поскорее, достала воды, и быстрым шагом отправилась назад. Тяжелое ведерко в руках так и норовило пролиться, так что она же на раз пожалела, что не взяла коромысла. Хотя с коромыслом тоже особо не побегаешь. Девка даже язык высунула от старательности. Вон уже и окошко кухонное невдалеке светится... Внезапно у самых конюшен, в густой тени ей почудилось движение. Таня затряслась, как осиновый лист. Ой, страсть-то какая! Хорошо, коли показалось, а ну как и впрямь там какая нечисть сидит? Совсем некстати вспомнились страшные сказки об упырях и оборотнях, что рассказывали в девичьей. Она невольно ускорила шаг и снова покосилась на конюшни.Так и есть! Из густой тени к ней двинулась темная фигура и в следующую минуту заступила взвизгнувшей девушке дорогу.
-Куда спешишь, красавица? - поинтересовалась тень вполне человечьим голосом.
Таня приоткрыла крепко зажмуренные глаза и увидела в неверном свете выплывшего из-за тучи месяца плечистого молодого слугу.
-Тьфу, черт усатый, напужал! - негодующе фыркнула она и попыталась обойти его стороной.
- А ты не бойся, я не злой, я ласковый! - ухмыльнулся наглец и попытался облапить Таню за высокую грудь. Она даже подумать не успела, как рука сама звонко шлепнула по его физиономии.
-А ну, глаза твои бесстыжие, прекрати лапы распускать! - грозно сверкнула глазами на парня и легонько толкнула его плечом. - Пусти, а то барышне пожалуюсь!
-Ить, какая грозная выискалась! - пробурчал тот, однако посторонился.
-А ты не лезь! -вскинулась на него та.
-И где только барин таких зубастых берет?-недоуменно потер горевшую щеку горе-ухажер.
-Где взял, там уже нет, - фыркнула Таня и решительно направилась к кухне.
-Куда запропала, Танька? За тобой барышня уж два раза присылали, - хмуро воззрилась на нее Лукерья.
- Там на улице какой-то охальник остановил...-Таня споро поставила ведерко на скамью и,скинув полушубок, кинулась к барышне. Вот горюшко-то! Не уследила. Теперь, конечно, достанется.
Так и есть: сидит, надувшись, смотрит хмуро. Таня осторожно приблизилась и замерла, ожидая бури.
-Где была? - зло спросила Катерина Григорьевна. - Сколько раз, я тебе, дуре говорила, чтоб сидела со мной в комнате, пока не проснусь и не смела никуда уходить??
-Простите, барышня! Я на кухню спускалась-узнать, почему в доме суета... - бросилась ей в ноги горничная.
-Приехали?! - воскликнула та, проворно соскочив с кровати и пнула девку ногой.-Что ж ты меня не разбудила?
- Не серчайте, барышня!- затараторила Танька. -Они ж среди ночи нагрянули, да почти сразу почивать ушли... А рань же такая, зачем будить, Вы бы не выспались, Я ж как лучше хотела...
-Как лучше! - покривилась барышня, но, кажется, обошлось. Сменила гнев на милость. - А который сейчас час?
-Около трех, - потупилась Таня, вставая с колен. - Может, еще поспите?
-С ума сошла? Я теперь не засну. Подай мне воду-буду умываться-поджала губы барышня.
*Хвиля (хвиль) - метель (диалектн)

Глава 2

Григорий Тимофеевич Строгов был славен в Порховском уезде и как родовитый дворянин, и как рачительный помещик. Начав службу при Матушке Екатерине в Семеновском полку, к восшествию на престол Павла Петровича, он дослужился до майора, однако здесь и отвернулась от него капризная Фортуна: на одном из смотров Его Величество остался недоволен, за что несколько офицеров, в том числе и он, отправились в отставку. Рассудив по зрелом размышлении, что все к лучшему в этом лучшем из миров, как говорил один великий философ, Григорий Тимофеевич решил, что в тридцать восемь лет пора бы подумать и о семье. А потому не прошло и полугода, как посватался он к Анне Матвеевне Надеждиной- семнадцатилетней девице, в достоинства которой помимо кроткого нрава и милого личика можно было записать триста душ приданого во Владимирской губернии.
Прибавив, таким образом, к своему солидному состоянию в пятьсот душ (отцово наследство) еще две деревеньки, Григорий Тимофеевич, как тогда говорили сделал чрезвычайно выгодную партию. Сразу после свадьбы молодые, какое-то время, жили в столице, но мадам Строгова оказалась весьма слаба на здоровье и сырой Петербургский воздух пагубно отражался на ее состоянии, а потому доктор посоветовал перебраться им в деревню. Так семья и обосновалась в Крутово. Места здесь были отменные - холмы, озера да леса, но в нескольких верстах от усадьбы, напротив, начиналась равнина, будто кто все возвышенности ножом срезал. Посему славились эти земли как отменные охотничьи угодья: летом и зимой устраивали облавы на волков и охоту на кабанов, а осенью и весной ходили на дичь.
Немудрено, что, в конце-концов, заделался Григорий Тимофеевич страстным охотником, и, сдружившись с соседями-помещиками, частенько выезжал на гон. Знали его и как хлебосольного хозяина. Всякий, кто пользовался его гостеприимством, признавал, что более радушного хозяина в округе сыскать трудно, а жена его- Анна Матвеевна- олицетворение любезности и такта.
Так и жили супруги в любви и согласии, пользуясь всеобщим уважением.Прижили сначала сыночка, а через пять лет- и дочку-красавицу, однако ж, несмотря на всю любовь и заботу, которой Строгов окружал жену, здоровье ее совсем ослабло. Наконец, однажды Анна Матвеевна, так и не оправившись от очередной простуды, занемогла воспалением легких и умерла, осиротив безутешного мужа, одиннадцатилетнего сына и шестилетнюю дочь.
Григорий Тимофеевич долго горевал, перестал принимать гостей, забросил охоту, а все дни напролет проводил теперь, запершись в кабинете. Опомнился лишь через полгода, обнаружив, что дети брошены на попечении деревенских нянек да француза-гувернера, вдруг потребовавшего расчета. Тогда-то и задумался Строгов о дальнейшем образовании детей. Сына Никиту он решил отдать в кадетский корпус, а что касаемо дочери Катеньки, то, посоветовавшись с соседкой- добросердечной вдовой-капитаншей Настасьей Кузьминичной Марьиной, остановил свой выбор на частном пансионе m-m Gervais. Там девочку могли научить музыке, словесности, языкам, домоводству да и привить хорошие манеры...
А потому, как стал в тот год санный путь, двинулся Григорий Тимофеевич в столицу-пристраивать детей. Прибыв в Петербург, остановился у своего бывшего сослуживца, и в седмицу уладил все дела. Настала пора ехать обратно в имение-отныне расходы возрастали, но возвращался Григорий Тимофеевич с тяжелым сердцем: уж очень горьким вышло прощание.
Оказавшись в Крутово, он первым делом, призвал к себе приказчика Митрофаныча и долго вел с ним беседы на хозяйственные темы. Плут-Митрофаныч юлил ужом на сковородке, но так и не сумел скрыть от барина недоимки, кои наделал за шесть месяцев полного безначалия. Cтрогов страшно разгневался тогда и пригрозил, что повесит мошенника прямо у себя на заднем дворе, но, будучи человеком отходчивым, ограничился лишь угрозами, да запущенною в стену вазой. Та, впрочем, пролетела в полу вершке от головы приказчика,и, не причинив никакого вреда, разбилась.
С тех самых пор и стал барин вникать в дела со всей возможной дотошностию, что не преминуло отразиться и на результатах: имение начало приносить хороший и, самое главное, стабильный доход. Теперь день Григория Тимофеевича начинался затемно. Встав и усердно помолившись, он призывал к себе заробевшего Митрофаныча и разбирал с ним хозяйственные нужды, после чего, часов в десять, садился завтракать. Затем запирался у себя в кабинете и читал. В три пополудни обедал обыкновенно с кем-то из соседей, обсуждая уездные новости. Обед плавно перетекал в шахматную партию либо вист, а там уж и ужин подавали.
Размеренная его жизнь редко нарушалась теперь охотою - расхолодел к ней Григорий Тимофеевич после смерти жены, да иногда наведывался он в гости на званые вечера к соседям. Местные кумушки, все как одна, советовали ему жениться второй раз, однако не лежала душа его к новому браку-не мог забыть любезной своей Анны Матвеевны.
Единственной страстью в этой новой размеренной жизни внезапно стало разведение борзых. Псарня его была самой большой в округе, а собаки славились далеко за пределами уезда, а, бывало, приезжали к нему даже из других губерний. И теперь лелеял Григорий Тимофеевич дерзкую мечту: вывести новую породу, что станет прозываться Строговскою, и превзойдет все остальные по проворству, чутью и легкости хода... Однако мечты-мечтами, но пока большая часть средств уходила на управление имением да обучение детей, надеяться на это всерьез не приходилось.
Тем временем из-за границы доходили тревожные вести: злодей-Буанопартий, словно ненасытное чудовище, пожирал земли, до которых только мог дотянуться и тщетно Государь Император, вступив в союз с Австрией, пытался его остановить, однако капризна удача, и поражения Аустерлица и Шенграбена показали, сколь силен стал француз.
Теперь нередко за карточной игрой помещики обсуждали последние политические новости (кои доходили, все же, до их медвежьего угла с большим опозданием), и почти каждый раз такие разговоры заканчивались жаркими спорами: пойдем Буанопартий войной на Россию или нет? Большинство сходилось на том, что побоится, а если и сунется, то найдет здесь самый бесславный конец.
И были правы. Туча, долго собиравшаяся на границе России разразилась грозою двенадцатого года. Французская армия двинулась к Москве, словно полчища саранчи, и Псковская губерния, оставшись в стороне от основных баталий, однако не осталась в стороне от грозных событий. Повсеместно стало формироваться ополчение, большею частью состоявшее из крестьян, и многие крепостные самого Строгова добровольно туда записались, он же тогда не пожалел денег на их снаряжение, от души жалея, что сам уже далеко не молод, чтобы воевать.
В бой рвался и Никита. В письмах, что получал отец от своего пятнадцатилетнего сына, все настойчивее звучало острое разочарование от того, что юных кадетов не берут на войну. Читая сии письма, Григорий Тимофеевич не знал, то ли радоваться, что Никита в безопасности, то ли сочувствовать такому горячему желанию сражаться за Отечество.
Конец грозного года ознаменовался для Строгова не только славною Викторией, но и страшным для сердца отцовского известием: в пансионе тяжело заболела его Катенька.
Бросив все, он тот час же отправился в столицу и нашел дочь свою уже выздоравливающей, но страх за ее слабое здоровье заставил Григория Тимофеевича забрать девочку из пансиона на свежий деревенский воздух, несмотря на все протесты mm Gervais, не желавшей терять такую прилежную ученицу. А потому, едва Катерина окрепла, Строгов двинулся с нею в обратный путь, заявив Катрин, что для хорошего замужества хватит красивого личика и французского языка.
-Oui, papa*, - потупила взор десятилетняя девочка, и ему отчего-то показалось, что она совсем не грустит по этому поводу.
Однако элитное пансионское образование дочери, стоившее отцу кругленькую сумму, на деле обернулось лишь знанием французского, хорошими манерами, да виртуозной игрой на пианино. Ни обещанных азов домоводства, ни даже арифметики девочке толком не преподали. И это привело Строгова в уныние. Зато дочь прекрасно танцевала и пристрастилась к французским романам, да так, что тайком от родителя перечитала все то, что осталось в библиотеке от покойницы-матери. А в перерывах между запойным чтением сих достойных произведений, отчаянно скучала одна. Барышень по соседству было не много, да и не сошлась Катерина близко ни с одной из них, зато изощрялась в проказах над старой нянькой Филипповной и, случалось, им самим. Все чаще Строгов стал подумывать о том, чтобы найти дочери компаньонку, или, на худой конец, приставить к ней девку из дворни. Но девки у рачительного помещика все были заняты в домашних работах, а потому собрался было он присмотреть дочери кого-нибудь из деревни, да случай сам помог определиться с выбором.
Помещик Бибиков (страстный охотник, но почти разорившийся барин), увидал однажды гордость Строговской своры- молодого, поджарого, умного кобеля Карая, да стал упрашивать Григория Тимофеевича продать пса за какую угодно цену. Зная его материальное положение, Строгов лишь посмеивался про себя, отговариваясь нежеланием терять такую собаку, но Бибиков был упорен, и, в конце-концов отчаявшись, предложил:
-Забирай, Григорий Тимофеевич, за этого красавца все, что душа пожелает, ничего не пожалею!
-И что же ты можешь мне предложить, Савелий Лукич?
- Да вот хоть из дворни кого? - с надеждой уставился тот на Крутовского помещика. - крестьяне-то все заложены в опекунский совет, а дворней я еще распоряжаться могу...
-Из дворни-то? -задумчиво переспросил Строгов - А нет ли у тебя девчонки какой, лет двенадцати от роду? Моей дочери горничная нужна, а я все сам никак найти не соберусь.
-Есть прачкина дочь Танька Захарова, - подумав, ответил Бибиков. - Она без особых обязанностей, так, на подхвате. Правда, ей четырнадцать, но уж бойкая, да смышленая и в рукоделии мастерица, уж лучшей девки твоей дочери не сыскать будет!
- Ну что ж, предложение твое заманчиво, коли так - улыбнулся Строгов. - Поразмыслю я над ним, посмотрю на эту девку, а там поглядим...
*Да, папа (франц)

Глава 3


Алексей с интересом разглядывал из окна фруктовый сад, теперь занесенный снегом. Нико не обманул-места, здесь, и впрямь были сказочные:чего стоили только высокие холмы, розовевшие на горизонте в лучах восходящего солнца! Жаль лишь, что стекло быстро затягивалось морозными узорами, пряча от него всю прелесть зимнего утра. Львов, воровато оглянувшись,- не увидел бы кто - подул на заиндевевшее окошко, пару раз и провел ладонью по вмиг оплывшим ледяным завитушкам. Совсем как в детстве, когда он и две младших сестренки, прильнув к стылому стеклу, рассказывали друг другу сказки, которые сами тут же и сочиняли... Его думы прервал осторожный стук в дверь.
-Entrez*! - громко проговорил он, обернувшись.
-Je vous vois déjà me levai, Alexis**, - улыбнулся вошедший Нико, и, подойдя к нему добавил уже по-русски,- Любуешься видами?
- Как не любоваться, когда такая красота кругом? - Львов снизу вверх посмотрел в счастливые синие глаза друга: Никита был едва не на целую голову выше, однако ж, разница сия совсем не бросалась в глаза, когда они стояли рядом. То ли сказывалась манера Алексея держать себя с таким достоинством, словно он-наипервейший английский dandy, то ли тот пиетет, который питал к нему Нико, делал Львова выше, а может быть просто от того, что был строен, только внимание каждого, видевшего впервые этого скромного офицерика, невольно долго на нем задерживалось.
-Вот видишь, а ты ехать отказывался. Подожди, познакомишься покороче с моим батюшкой, увидишь сестренку, посмотришь имение-и уезжать уже не захочешь.
-Отец твой, сказать по правде, самый гостеприимный хозяин. Мы еще даже опомниться не успели с дороги, а уж оказались за столом ,- тряхнул головой Алексей.
-Да, он славится своим умением принять гостей. Ты подожди, еще и банька сегодня будет.
-Прямо сказка, а не отпуск! - рассмеялся Львов.
-Нуу, за это отец станет тебя дотошно расспрашивать обо всех новостях Петербурга, а как узнает, что ты был при Бородино...Берегись! - шутливо закатил глаза Никита.
-Счастливец ты, Строгов. Выбрался, вот, домой почти на месяц! И такой родитель замечательный. Я уж тебе завидовать начинаю. Мне-то до Симбирска добираться-как раз весь отпуск.
-Не завидуй, брат, я сам уже целый век дома не был. Хорошо еще, что в столице тетка пару лет назад обосновалась, а то бы так и оставаться мне все время в полку... Пять лет, поверишь ли, не мог нормально себе отпуск выбить, хорошо еще, что командир сменился.
В это время в дверь снова постучали, и старый слуга -камердинер с поклоном доложил, что завтрак подан.
-Ого, да у вас тут рано за стол садятся, - удивленно приподнял бровь Львов. - Который сейчас час, голубчик? - обратился он к слуге, застывшему у двери.
-Уж девять минуло, барин, - с готовностью ответил тот. - Что изволите передать Григорию Тимофеечу?
-Изволим передать, Федор, что уже идем! - Строгов-младший стремительно подошел к слуге и хлопнул его по плечу, от чего тот, похоже, смутился, пробормотав:"Полно те, барин!"
В столовой, действительно, уж было накрыто. Алексей, рассматривая такое изобилие блюд, даже смутился: гора пышных блинов, кулебяка и пшеничный хлеб, брусок деревенского масла, яйца всмятку,а в самом центре стола, словно венчая все это великолепие, возвышался немалых размеров окорок. Радушный хозяин поджидал их тут же, попыхивая короткой трубочкой.
- Аа, проснулись, гости дорогие! Мне доложили, что вы уже встали, так что милости прошу к столу... Не стесняйтесь, Алексей Владимирович,-обратился он ко Львову, приметив его замешательство . - у нас тут все, знаете, без церемоний, по-простому... Сейчас и дочь моя появится,- будто в ответ на его слова дверь распахнулась и в комнату вошла прелестная юная девушка.
Она присела в реверансе перед отцом, затем перевела взгляд на брата, и не удержавшись, с радостным восклицанием бросилась к нему. Львов был даже рад, что на него самого теперь не обратили внимания. Он глядел на нее и понимал, что просто не в силах будет сохранить невозмутимое лицо, когда его станут представлять. Однако точно так же он был сейчас не в состоянии отвести глаз от сестры своего друга и, кажется, даже начал краснеть. Такую красавицу ему доводилось видеть, пожалуй, впервые. И дело не только в том, что в силу своего положения Алексей редко бывал в свете: для аристократических салонов столицы у него не хватало ни знатности, ни денег, ни связей, да и служба оставляла слишком мало времени, чтобы наносить регулярные визиты кому бы то ни было. Однако ж, и девушка была очень хороша, точно ангел. Сейчас она нежно обнимала растроганного брата и Львов, наконец, заставил себя отвести глаза: сцена сия была предназначена не для чужого взгляда. Он снова покраснел, и смущение его не укрылось от хозяина дома, истолковавшего смущение гостя по-своему.
-Катерина, у нас гости!- строго проговорил он. Тут пришел черед краснеть барышне. Она, смутившись, отошла от Нико.
-Exuzes moi***,-потупилась девушка, украдкой взглянув в сторону Львова виноватыми глазами.
- Ma chère Catherine, permettent de vous présenter mon meilleur ami Alexeï Lvov****, - оживился Никита, представляя друга. Смеющиеся синие глаза скользнули по его лицу, отчего тот совсем потерялся. Все приличествующие слова вдруг разом вылетели из головы. Слегка побледнев, он, наконец, пробормотал что-то о приятной встрече и поцеловал ей ручку.
Завтрак проходил натянуто. Львов чувствовал себя здесь лишним. По крайней мере, было ясно, что без него семейная встреча была бы куда более непринужденной. Лишь Нико говорил без умолку, находясь в каком-то счастливо-возбужденном состоянии. Он рассказывал о службе в полку, о том, как давно мечтал вырваться домой, о свежих столичных сплетнях... Григорий Тимофеевич внимательно слушал, изредка лишь спрашивая что-то. Катрин, по случайности сидевшая напротив Алексея, не поднимала взгляда от тарелки. Он тоже не знал, куда девать глаз, вполуха прислушиваясь к монологам друга.
-А вы знаете, между прочим, что Алексис-герой Бородинской битвы? - неожиданно сказал Никита.
-Правда? Вы там были, молодой человек? - вмиг оживился Строгов-сташий. Катрин подняла на него глаза и посмотрела с восхищением.
-Да, но Никита преувеличивает, - смущенно улыбнулся Львов. - Никакой я не герой.
-Нет, братец, не скромничай! Его даже золотой шпагой наградили, - продолжал свой рассказ Нико.
-И в составе какого же полка Вы защищали Отечество? - похоже, Никита был прав, и его батюшка действительно живо заинтересовался гостем, узнав о его участии в войне.
-Финляндский лейб-гвардии полк, - неохотно ответил Алексей, предвкушая дотошные расспросы. Так оно и вышло.
-А ты расскажи, за что тебя наградили, - попросил Строгов-младший.
-Да дело-то, в общем,обычное... Ближе к вечеру неприятель предпринял контратаку у деревеньки Семеновской, после чего засел пред нею в лесу, а мы выгнали их оттуда штыками. За то дело и представлен был к награде, - едва заметно поморщился Алексей. Он не любил хвастаться, однако и отмалчиваться сейчас не было никакой возможности.
-Вообразите, батюшка, он был тогда восемнадцатилетним поручиком, - с жаром продолжил за него Нико. - Сначала полк был атакован французскими кирасирами и гвардейцы сомкнутыми рядами под барабанный бой опрокинули их, погнав до самого леса, где засели неприятельские стрелки... Под беспрестанным огнем наши несли чувствительные потери. То тут, то там падали убитые и раненые. Замертво упал и капитан, рядом с которым шел Алексис. Увидя это, часть солдат смутилась, однако ж поручик Львов не растерялся и повел их в атаку сам. В том бою он получил тяжелую рану в грудь. Доктора говорили, что он чудом выжил...
При этих словах Катенька тихонько вскрикнула, закрыв рот рукой и во все глаза глядя на гостя, а Григорий Тимофеевич, одобрительно крякнув, улыбнулся смущенному Львову совсем по-родственному.
-Никита, ну что за роман! - с осуждением покачал головой Алексей...
КОММЕНТАРИИ * Войдите (франц)
**Я вижу, ты уже не спишь, Алексей (франц)
*** Извините меня (франц)
**** Моя дорогая Катрин, позвольте представить Вам моего лучшего друга Алексея Львова (франц)

Глава 4

-Вовсе нет! - возразил было Нико, но тут подали самовар и грозивший начаться спор повис в воздухе.
Катерина порадовалась тому, что теперь можно отвлечь собравшихся от жутковатых воспоминаний и поговорить о чем-то более спокойном. Она с удовольствием взяла на себя роль радушной хозяйки, мило улыбнулась, и , встав из-за стола, принялась разливать чай в изящные фарфоровые чашечки из старинного сервиза, украдкой наблюдая из-под опущенных ресниц за Львовым. Тот, казалось, был сильно сконфужен рассказом Нико и последовавшей за тем паузой.
-Et Comment sont votre famille, Monsieur Llvov? - участливо спросила она. - Combien de temps avez-vous rencontré avec eux?*
-J'étais à la maison pendant une longue période, Mademoiselle, - вздохнул Алексей. - Mais, Dieu merci, ma mère et sœurs sont tous bien...**
-С'est bien***, - Катерина снова села на свое место и теперь глядела на него мягким, задумчивым взглядом. - Вы-интересный человек, мсье Львов, и всем здесь присутствующим, за исключением, пожалуй, Нико, хотелось бы знать о Вас больше. Кто Вы, что Вы?
-О, сударыня, боюсь, Вы слишком добры ко мне. На деле я-всего лишь обычный человек, и то, что брат Ваш рассказывал о моих подвигах, это, скорее, панегирик, чем истинная правда.
-Нет, Катрин, я решительно протестую! - рассмеялся Никита. - Мой товарищ столь же отважен, сколь и скромен.
-Однако, по праву хозяйки этого дома мне придется настоять на своей просьбе. Право же, мсье, Вы меня очень огорчите, если продолжите рассказ о себе в том же духе, - притворно строгим голосом проговорила она.
-Что Вы! Ну как я могу огорчить такую очаровательную девушку. Вы вольны узнать обо мне все, что захотите. Только, как Вы изволили заметить, я вовсе не мастак рассказывать о себе, так что Вам придется меня спрашивать самой- Алексей старательно разглядывал чашку, хоть и понимал, что выглядит это не очень прилично, однако пересилить себя не мог.
-Ну что ж, если мсье Леонов не испугается допроса, -хитро улыбнулась она, - тогда вот мой первый вопрос: откуда Вы родом?
- Я родился в Симбирске,а вскоре после моего рождения родители перебрались в наше сельцо Быстрецово Сызранского уезда. - Алексис, наконец, поднял глаза.
-И много ли у Вас сестер? - продолжала допытываться Катрин.
-Две,и обе младшие - улыбнулся Львов, вспомнив серьезную Аннет и живую непоседливую Мари.
-Вы сказали, что давно не были в отпуску, отчего так? - синие глаза светились неподдельным интересом, и ему стало приятно, что такая красивая барышня увлеклась расспросами о его жизни.
-Видите ли, сударыня, офицер не принадлежит себе, - задумчиво протянул он. И чем чем выше звание, тем неохотнее командир полка подписывает прошение об отпуске. Дело в том, что в полку непременно должно оставаться достаточное количество офицеров, и там, где довольно легко отпустят поручика, для, например, подполковника, могут оставить и вовсе без отпуска.
-Как интересно, а вы-подполковник?-покосилась Катерина на золотистый эполет его мундира.
-Нет, я, пока, лишь майор...
-Сдается мне, молодой человек, что это только пока. Я тоже в свое время немало послужил в армии и кое-что понимаю в хороших офицерах, уж поверьте мне, - вставил Строгов-старший, слушавший до того разговоры молодежи со снисходительною улыбкой.
-Дай-то Бог, Григорий Тимофеевич! - весело ответил Алексис, которого уже немало забавлял учиненный ему допрос. Неловкость, сковывавшая его в этом доме, мало-помалу, начинала отступать, и лишь мягкий взгляд Катерины Григорьевны снова и снова заставлял его кофузиться.
-Однако, Катенька, буде мучить нашего гостя. У тебя будет еще достаточно времени, чтобы расспросить его. Ты бы, лучше, сыграла что-нибудь, да спела, - строго сказал Григорий Тимофеевич.
-Да, Катрин, ты же отменно музицируешь, - поддержал отца Никита, - Просим!
Та, будто растерявшись, вопросительно посмотрела на Львова и тот, смущенно улыбнувшись, повторил:
-Сыграйте, пожалуйста!
Молодежь прошла в залу, Катерина Григорьевна уселась за инструмент и, с минуту подумав, начала наигрывать романс:
Plaisir d'amour ne dure qu'un moment.
Chagrin d'amour dure toute la vie.****
Голос ее, хоть не имел диапазона оперной певицы, однако ж был очень выразителен. В нем слышалось то страдание, то смирение, то надежда... Алексей завороженно слушал, глядя на то, как хрупкая девушка, перебирая клавиши, и думал что так, пожалуй, выглядят ангелы. Катерина Григорьевна спела еще несколько романсов, а затем, довольная произведенным впечатлением, торжествующе посмотрела на брата, словно спрашивая:"Каково?", хотя взгляд ее, сказать по правде, предназначался другому.
-C'est avec du charme, Catherine!***** - восхищенно воскликнул Никита. - Ты поешь просто великолепно, правда, Алексис?
-Признаться, никогда не слышал более завораживающего исполнения, - тихо сказал Львов и едва заметно побледнел, встретившись с нею глазами.-Вы достойны самой высшей похвалы, сударыня...
-Совсем забыл! - внезапно воскликнул Нико. -Сестрица, я привез тебе подарок... - Он поднял со стола колокольчик и позвонил. Почти тот час же в залу вошел Федор и, поклонившись стал ждать распоряжений:
-А принеси -ка ты, братец, коробку, что осталась в моей комнате на столе, да отдай барышне... - приказал Никита, и, с довольным видом стал дожидаться его возвращения под заинтригованным взглядом Катеньки. Наконец, слуга торжественно внес небольшую коробку, обтянутую шелком и протянул ей.
Она открыла и пораженно ахнула - внутри лежали настоящие коньки!
-Нико, - тихо проговорила она и осторожно провела рукой по лезвиям с замысловато загнутыми носами. - Как ты... Я, ведь, так долго мечтала... В Петербурге mm Gervais иногда разрешала нам сходить покататься с ее дочерьми... А папенька считает это блажью...
-Ну, скажем так, одна юная девица тринадцати лет от роду написала мне однажды, как это восхитительно - кататься по прозрачной глади пруда... - хитро прищурился тот, весьма довольный своею предупредительностью.
-Спасибо! Спасибо тебе! - не помня себя от восторга, она бросилась брату на шею.
-Ну, ну, полно, Катрин, что подумает Алексис? - смущенно отстранил ее от себя тот.
-Подумаю, что ты, Нико, замечательный брат очаровательной сестры, - Львов подошел к ним и посмотрел на коньки. - И, кроме того, хорошо разбираешься в предмете.
-Интересно, а Вы тоже умеете на них кататься? - поразилась она.
-Нет, но Ваш брат в этом мастер, - улыбнулся Алексей.
-Только батюшке, пока не говори, ладно? - умоляюще посмотрела на Нико Катрин. - Он не одобрит...
-Хорошо, душечка, как скажешь...
Внезапно за дверью послышались шаги Строгова-старшего, и она едва успела спрятать коробку за спину.
-Прошу, великодушно, меня простить - сказал Григорий Тимофеевич, входя.-Приказчик задержал-дела хозяйственные. - развел руками он,-Кстати, Никита, как ты смотришь на то, чтобы показать гостю наши владения?
-Я с удовольствием, - кивнул тот. - Алексис?
-Мне было бы очень интересно посмотреть на вашу усадьбу, - с готовностию подтвердил Львов...
Катерина стремглав вбежала в свою комнату, закрыла дверь, и, счастливо смеясь, закружила по комнате удивленную Таню, подметавшую пол.
-Ах, Танечка, видела бы ты его... - восторженно воскликнула она наконец. - Благороден, скромен, статен, герой войны! Да перед ним кавалер де Грие совсем не интересен!
- И каков же он из себя? - полюбопытствовала горничная.
-Невысок, но строен, ловок, темноволос...-увлекшись, перечисляла барышня. Та только улыбалась, глядя как счастлива ее куколка.
-А еще смотри, что подарил мне брат! - она показала Тане заветную коробку и на ее вопросительный взгляд пояснила:
-Это коньки, чтобы кататься по льду, и я думаю завтра же их опробовать...
КОММЕНТАРИИ
* Как Ваша семья, мсье Львов? Как давно Вы видались с ними?(франц)
**Я не был дома в течение долгого времени, мадемуазель. Но, слава Богу, с матушкой и сестрами все хорошо.(франц)
*** Это замечательно (франц)
****Любви утехи длятся миг единый,
Любви страданья длятся долгий век. - романс Жана Поля Эжида Мартини (1784 г)
**** Это очаровательно, Катрин (франц)

Глава 5

Господская усадьба была старой. Построенная еще в Екатиненские времена, она представляла собою хоть и деревянное, но все же подражание тогдашним представлениям об архитектуре. Длинный, одноэтажный, дом, имел однако, изящное парадное крыльцо с замысловато вырезанными балясинами лестничных перил. Над входом имелся просторный мезонин, коий поддерживаем был четырьмя массивными колоннами из беленого дуба. Сразу за домом полукругом располагались хозяйственные постройки: людская, хлев, птичник, псарня и конюшня, а после них спряталась старинная банька, да большой колодец с журавлем. Дальше тянулся обширный огород, а после него - роща, утопавшая в снегу.
-Там за теми деревьями-озеро, - указал Алексею Нико вдаль.
-Занятно... А здесь у твоего батюшки что? - поинтересовался тот.
-Это? Тут псарня, - слегка рассеянно отвечал Никита, заприметив невдалеке незнакомую девушку в овчинном полушубке, что разговаривала с его слугой Андреем. - Хочешь посмотреть?
-Нет, благодарю, - Львов взглянул туда же, куда и Нико. - Кого ты там так пристально разглядываешь?
-Впервые вижу эту девчонку среди батюшкиной дворни, - рассеянно отвечал тот.-Странно, из деревни, что ли взял, или неужели он...- Никита посмотрел на друга и осекся: уж больно было стыдно признаться, что собственный отец ничем не лучше тех извергов-крепостников, которых так ненавидел Алексей. Опустив голову, какое-то время разглядывал пушистый снег под ногами.
- Может быть, посмотрим конюшню? - наконец, предложил он, так и не отважившись поглядеть Львову в лицо.
-Глупости это, Нико, - тихо проговорил друг.
-Что-глупости? - не понял тот.
-Думаешь, мой отец крестьян не продавал и не закладывал? - как-то безнадежно поинтересовался Алексис. - Ты знаешь, я иногда сам себя ненавижу, за то, в каком двусмысленном положении нахожусь. Ругаю рабовладельцев, а сам... сам сын такого же рабовладельца. И ничего не в силах изменить в одиночку. Мне стыдно точно так же, как и тебе... Так что глупо меня конфузиться. Ладно, брат, пойдем, осмотрим конюшню.
Они миновали обширный двор и приблизились к слугам, которые о чем-то негромко спорили.
-Говорю тебе, охальник, отойди от меня! Ишь, привязался, как банный лист к телу...Чего тебе надо? Аль забыл уже, чему тебя с утра учили? - девчонка пыталась обойти Андрея, но тот развлекался, словно сытый кот с мышью.
-Ишь, прыткая какая! А если я поговорить с тобой, дурехой, хочу? А то, как морду бить, то смелая, а как разговоры разговаривать, так и спужалася?-усмехнулся парень в пшеничные усы.
- Андрей! - тихо позвал Нико, встав у слуги за спиной. Тот от неожиданности даже подпрыгнул.
-Чего изволите-с, Никита Григорьевич? - подобострастно спросил тот, вмиг отвернувшись от растерянной девушки.
-Иди-ка ты в дом... А то, замерз, почитай, - слуга хотел было возразить, но наткнулся на строгий взгляд Никиты и почел за лучшее не перечить. Он повернулся, и, не оглядываясь, отправился к крыльцу.
Девушка низко поклонилась, взглянув на господ украдкой.
-Благодарствуйте, барин, - тихо проговорила она, улыбнувшись.
Нико внимательно посмотрел на нее. Высокая, худенькая, темноволосая,слишком белокожая для крестьянки из деревни. Глаза зеленые, темные, будто болотный бездонный омут, чуть курносый нос, великоватый рот... Нет, таких он, решительно не припоминал.
-Ты откуда здесь взялась? Я тебя раньше не встречал... - задумчиво протянул он.
-Так и не могли Вы меня видеть, барин, - решительно покачала головой девушка, в свою очередь, глядя на него во все глаза. Я туточки только три года, а Вы приезжать все это время не изволили. Барин мой предыдущий у Вашего батюшки собачку борзую приобрел. А денег-то у него и не случилось... Вот и отдал меня взамен. Обмененная я, значит.
-Обмененная? - глухо повторил Алексис.
-Да, - поспешно кивнула Таня. - Вы не серчайте, господа, мне поторапливаться надо,барышня-с ждут...
-Можешь идти... Хотя стой! Зовут-то тебя как, обмененная? - упавшим голосом поинтересовался Нико, пообещав себе подробнее разузнать у отца об этой, в высшей степени, странной для того сделке.
-Таней Захаровой, - снова поклонилась та и поспешно проскользнула мимо молодых господ, опасаясь, как бы ее снова не задержали. Катерина Григорьевна велела передать дворнику Михеичу, чтоб потихоньку расчистил назавтра лед на озере у берега. Она уж возвращалась из людской, как снова повстречала того слопня... Бог знает, чем бы окончилось, да молодые баре на ее счастье подошли.
Таня торопливо зашла в дом и прокралась к хозяйке в комнату. Катерина Григорьевна сидела за очередным романом, однако стоило только горничной прикрыть дверь, нетерпеливо спросила:
-Ну что?
-Не извольте беспокоиться, барышня. Обещал сделать все в лучшем виде, - блеснула белыми зубами та.
-Ах, скорее бы! Мне не терпится испытать подарок брата... Представляешь, как весело будет?- барышня мечтательно улыбнулась и тряхнула тугими кудряшками, над которыми горничная, вооружившись щипцами, колдовала, почитай, часа два.
Однако ж, не зря старалась: в белом муслиновом платье с голубою каймой и пышными, ниспадавшими на плечи локонами, она была особенно хороша. Таня, глядя на нее, тихо радовалась: наверняка тот серьезный молодой барин остался восхищен ее куколкой. Да и сам он ей уж очень понравился-это видно. Вон, как глаза светились, когда о нем говорила! Даст Бог, сладится у них все в скорости, а то и с кем другим. Тогда, может, и Таню с собой возьмет, чтобы прислуживала ей и после замужества. А уж она-то с удовольствием и ей служить будет, и детишек ее нянчить, словно своих...
О собственных-то она и мечтать не смела. Точнее, не хотела им такой же судьбы, как самой себе - чтобы быть поротыми за каждую провинность-мнимую или настоящую, слоняться без дела при господской усадьбе, постоянно подвергаяся опасности попасться на глаза барину и быть проданным, обмененным на какую безделицу, дрожать, ежеминутно ожидая наказания... Нет, нынешний барин, благослови его Боже, был не из таких. Он был отлично добрым, и без надобности не порол, не насильничал и не проигрывал крепостных в карты, как имел обыкновение делать предыдущий господин, однако ж, над всеми слугами была его лишь воля, и случись ему, вдруг, заблажить, начав издеваться над дворней, то никто был бы ему не указ, кроме Господа Бога, да и того, как успела Таня понять, баре не очень-то боялись.
Сей горький вывод она сделала ровнехонько тогда, когда три года назад, одним промозглым осенним днем, ее позвал к себе в кабинет бывший хозяин. Шла к нему Таня, обмирая: неужели заприметил барин и глаз на нее положил? До того она, лишь, слышала, как другие слуги в людской шептались меж собой о "фаворитках" Бибикова. О том, что де, как вынуждает он приглянувшуюся жить с ним во грехе, а как прискучит - отправляет на конюшню, наказав "угостить" напоследок кнутом как следует, да и сослать в дальнюю свою деревеньку, либо в птичник, а то и вовсе не выдерживала несчастная господского последнего "привета"... Так оно, али нет, Таня точно не ведала, однако ж, ни разу не видала тех, кого барин от себя таким образом отлучал. Пока метрессой девка ходила-частенько мелькала в девичьей, либо на кухне, а потом пропадала... И боязно было спрашивать, куда.
Перед дверью кабинета Таня даже перекрестилась. Только, видать, сильный у нее был ангел-заступник. Ни к чему предосудительному Бибиков ее не склонял. Напротив, стоял у окна и равнодушно глядел на улицу, в то время, как незнакомый высокий и сухощавый седой господин, бывший у него в гостях, внимательно оглядел девушку со всех сторон, а, затем, раздумчиво покачав головой, сказал Бибикову:
-Я ее беру. Соблаговолите прислать мне девчонку завтра же утром, а я вам-Карая.
-По рукам, Григорий Тимофеевич! - обрадовался барин, тот час обернувшись. - Ну, что встала столбом? Целуй ручку у нового хозяина, благодари... - раздраженно прикрикнул он на растерявшуюся Таню.
-Не надо мне этого, - поморщился Григорий Тимофеевич, и, сухо кивнув, распрощался с барином.
А вечером в людской заплаканная мать обнимала ее, целовала, крестила и приговаривала:
-Не привел нам Боженька боле жить вместе. Оно, Танюшка, может и к лучшему. Тот-то барин, говорят, не в пример мягче. Повезет если,станешь при доме работать. Только старайся себя в чистоте блюсти, на лакеев да конюхов даже и не гляди-хуже нет, когда вся семья у барина на виду: не приведи Бог, решит разлучить с мужем али детишками, а ты и слова сказать не сможешь... Лучше уж всю жизнь в девках. Так-то и терять нечего будет... Береги себя, дитятко!
Эти-то матушкины слова Таня и запомнила накрепко, а потому, стоило кому-нибудь из лакеев али кучеров на нее заглядеться, как сразу же принимала она вид неприступный и холодный, так, что ухажеры пугались. Не боялся лишь один-Петька-конюх.

Глава 6

Короток зимний день! Уж к пяти пополудни спустились на землю сумерки, укутав старый сад и господский двор густой синевою зимнего вечера, а после, в каких-то пару часов, и вовсе стало темно, и даже снег, покрывавший спящую землю теплым одеялом, не делал ночь светлее. В девичьей, скудно освещаемой несколькими сальными свечками, за шитьем склонилась дюжина разноцветных головок: русых, черных, рыжих. Посреди комнаты сидела за прялкой древняя сухонькая старушка в пестром платке и пряла. Под мерное треканье веретена она негромким надтреснутым голосом рассказывала сказку:
-...влетел в горницу Ясный Сокол. Приложился он до полу и обратился в прекрасного молодца златокудрого да синеглазого. Закрыла Настенька окно и стала с молодцем разговор задушевный разговаривать.
Слушала Таня няню Филиппьевну, а у самой перед глазами барин молодой так и вставал. Златокудрый, высокий, синеглазый, с задорным прищуром и родинкой около красивого рта... Она замечталась, пребольно уколола иглой палец и тихонько вскрикнула. Слушавшие няню девки тут же на нее зашикали, боясь отвлечь старушку от ее сказки. Таня вздохнула и снова задумалась, убаюканная воем ветра, поднявшегося за окном, да монотонным старушкиным голосом. Интересно, зачем Никите Григорьичу ее имя понадобилось? Да нешто барину не все равно, как девок из его дворни зовут? Вот разве что... Внутри все похолодело. Да нет, быть не может! Этот барин не таков, он наложниц себе заводить не будет, она его глаза видела. С такими глазами злых людей не бывает. Смотрят они ласково так, будто гладят. Ласково и... стыдливо как-то, что ль? Нет, этот неволить не станет, этот только полюбовно... А отказала б ему она, если б предложил полюбовно? Таня жарко покраснела от таких мыслей. С чего это ей, дурынде, примечталось, что барин такое предложит? У него, небось, в Петембурхе и лямур есть. Как не быть, когда такой красавец?

- Покатится яичко по серебряному блюдечку, и предстанет Финист — ясный сокол. Смотрит на него Марьюшка и слезами заливается:"Финист мой, Финист — ясный сокол, зачем ты меня оставил одну, горькую, о тебе плакать!", - продолжала Филиппьевна.
Вдруг, дверь в девичью растворилась и появившийся на пороге ключник Василий-тощий, будто высохшая рыбина, мужичонка с хитрыми недобрыми глазками.
-Танька, тебя барышня позвать изволили.
Та споро встала с лавки и прошмыгнула за дверь, гадая, зачем понадобилась Катерине Григорьевне. Единым духом взлетела по лестнице в мезонин, перевела дух и вошла к барышне.
-Таня, расплети меня, да пойдем в баню-попаришь, - велела та, усаживаясь перед зеркалом...
Радушный хозяин и его гости засиделись в гостиной после ужина. Григорий Тимофеевич, попыхивая трубочкой, раздумчиво слушал рассказы Львова о себе. Было тому двадцать пять лет от роду, и происходил он из небогатых дворян Симбирской губернии. Настолько небогатых, что единственное свое сельцо отписал младшим сестрицам в приданое, а сам жил со службы. Строгов-старший, уже видевший было в нем партию для любимой дочери, едва заметно нахмурился, узнав о том. Мальчишка-то, оказывается, гол как сокол, хоть и, спору нет, благороден да смел. Только вот, достоинства сии, без сущей безделицы-пары сотен крепостных душ, мало чего стоят. Со смелости да благородства щей не сваришь и детишек ими не накормишь, а что в гвардии майор-так это и не положение вовсе, а, напротив, одни растраты: нешто он не знает? На форму потраться, на лошадей хороших-потраться, оружие, опять же... Нет, совсем он дочери не пара.
Львов, тем временем, словно почувствовав перемену в настроении Строгова-старшего, а, может быть, исчерпав тему, замолчал. На некоторое время в уютной гостиной повисло молчание. Наконец, Алексис, кашлянув, попросил разрешения уйти к себе, сославшись на усталость с дороги. Пожелав гостю доброй ночи, Григорий Тимофеевич остался наедине с сыном. Он уж хотел спросить его о том, где и как Нико познакомился с Алексеем, однако сын его опередил. Сильно волнуясь, он неожиданно спросил:
-Батюшка, сегодня средь дворни я увидел девушку... Таня Захарова, кажется? Она сказала мне, что Вы ее на борзую выменяли, это так?
-А коли и так, то что? - нехорошо усмехнулся Григорий Тимофеевич. Ишь, защитник слабых явился...
-Но ведь она-живой человек! - горячо возразил Нико, глядя отцу прямо в глаза.-Бог создал людей равными...
-Правда? Так почему же Он тогда допускает крепостное право? - едко поинтересовался тот. Просто превосходно! Его сын наслушался в столице новых идей, еще не хватало, чтобы о политике пустился рассуждать!
-Но...
-А я тебе скажу, сын. Крепостные-сиречь неразумные дети, и помещик несет за них ответственность перед Богом, - назидательно проговорил он, однако ж довод сей на сына не подействовал.
-И потому выменивает их на борзых? - не без иронии переспросил Никита.
-Ты забываешься, сын! - грозно осадил его Строгов -старший. - А известно ли тебе, что помещик Бибиков, которому я отдал своего лучшего кобеля, с крепостных три шкуры дерет, да девок мордует, а я, можно сказать, спас эту Таню от злой судьбы. Так что ж, должен ли назад вернуть?
- Нет, но я Вам удивляюсь, - покачал головой Нико, совсем сбитый с толку. Облагодетельствовал, значит?
-Хочешь предложить отпустить всех крепостных? Изволь... Только подумай, на какие деньги будешь амуницию покупать, да есть. Неужели на жалование штабс-капитана?-ехидно поинтересовался тот,и, глядя в потемневшее лицо сына, уже спокойнее добавил:
-Ты мне это брось, слышал? Не суйся туда, где не твоего разумения дело! И впредь, не смей мне давать советов.
-Как Вам будет угодно, батюшка! - покорно отозвался Нико, однако видно было, что не чувствует он и тени раскаяния за свои слова.-Пойду и я спать, пожалуй. Устал сегодня - тихо добавил.
-Ну, ступай с Богом, - махнул рукой отец и еще какое-то время задумчиво глядел на закрывшуюся за сыном дверь. Вот щенок!
Следующим утром, прямо после завтрака молодые господа велели седлать коней-прогуляться по окрестностям, а Катерина Григорьевна, поманив за собой Таньку, велела одеваться и отправляться на озеро-опробовать коньки. Девка споро одела барышню, да, накинув полушубок, отправилась вслед за ней.
Девушки прокрались по заднему двору мимо конюшни и псарни, миновали баню и огородом вышли на поле, направившись к озеру. Пройдя по тропинке сквозь небольшую рощицу, насаженную еще прадедом нынешнего владельца Крутова, они оказались на берегу. Михеич, по всему было видно, постарался от души: даже ветер, дувший всю ночь, прогоняя тучи, не сумел замести большой ледовой площадки у самого берега.
Катерина Григорьевна в восторге захлопала в ладоши и велела:
-Таня, помоги мне обуть коньки! - горничная с сомнением посмотрела на лед и переспросила:
-Барышня, а это обязательно? А ну, как провалитесь?
-Глупая, с чего? - досадливо поморщилась та. - Лед крепок, да и не настолько я тяжела, чтобы он подо мной треснул.
-Так бабы ж где-то здесь белье полоскали намедни...-нерешительно возразила Танька, но, наткнувшись на сердитый взгляд, перечить больше не посмела. Присев на корточки, она привязала конек сначала к одному сафьяновому ботиночку, затем-к другому и вывела барышню под локоток на озеро.
Катерина Григорьевна проехалась по кругу, затем снова и, осмелев, стала кружиться вокруг замершей Тани.
-Смотри, как я умею! - барышня выписывала на льду пируэты, заставлявшие горничную ежеминутно волноваться, как бы ее куколка не упала, однако, мало-помалу, тоже успокоилась и восторженно смотрела на свою куколку.
В это время невдалеке мелькнули двое всадников,и приглядевшись, Таня узнала молодых господ. Катерина Григорьевна тоже их увидела и приветственно замахала руками. Никита махнул издали в ответ, Львов поклонился, и всадники продолжили путь вдоль берега. Таня проводила их взглядом, но, внезапно, до слуха ее донесся подозрительный треск,и, оглянувшись, она к ужасу своему увидела, как Катерина Григорьевна, еще не поняв случившегося, оказалась в ледяной воде.
-Танька! - что есть силы крикнула она, пытаясь выбраться, однако лед лишь обламывался под ее руками...
-На помощь!! - заголосила горничная, бросаясь к барышне и пытаясь вытащить ее, однако сама оказалась в полынье.-Помогиите!
Она собралась с силами и попыталась вытащить барахтавшуюся в панике Катерину Григорьевну, но сил не хватило...

Глава 7

Приятели неспешно ехали вдоль берега озера, любуясь окрестностями. Нико рассказывал Львову об истории усадьбы, соседях-помещиках и своем детстве, однако товарищ слушал его как-то рассеянно и, время от времени, вставлял в разговор общие фразы, из чего Строгов-младший сделал неутешительный вывод: другу просто не интересно. Сконфузившись, Нико замолчал и принялся разглядывать озеро. Дорожка, по коей они ехали, внезапно повернула к самому берегу, и спутники увидели Катерину Григорьевну, кружащуюся по льду, а рядом-ее горничную. Катрин, увидав их, приветливо помахала, и Нико, махнув в ответ, продолжил свой путь, а вот Львов слегка замешкался, глядя на хрупкую девичью фигурку в красном рединготе, легко скользившую над гладью озера. Однако, он через несколько мгновений нагнал друга.
-Твоя сестра отменно катается, - почти равнодушным тоном заметил Алексей Строгову-младшему.
- Да, удивляюсь,когда она успела научиться. Неужели, в своем французском пансионе? Знаешь...
Но тут беседу их прервал истошный крик, и оба, не сговариваясь, развернулись, дав коням шпор.
Едва подъехав к берегу, молодые люди заметили, что Катерина Григорьвна и ее служанка оказались в воде. Пока Нико разбирался, что к чему, Алексис уже соскочил с лошади, выломал с ближайшего дерева толстый сук и пополз по льду, протягивая его перед собой.
-Ради Бога, хватайтесь! - крикнул он утопавшим.
Однако Катерина Григорьевна, испугавшись не на шутку, плохо его понимала, и тогда Таня, из последних сил, подтолкнула ту к спасительному шесту. Барышня, наконец, сообразила, чего от нее ждут, крепко схватилась за конец палки,и Львов смог ее вытащить. За хозяйкой последовала горничная, и теперь они, дрожа всем телом, стояли на берегу подле Нико. Таня поддерживала Катерину Григорьевну, боясь, что та упадет. И не напрасно: стоило лишь на минуту отпустить ее, как хозяйка тихо осела прямо на руки к подошедшему Львову. Алексей быстро подхватил ее, а Никита сбросил с себя шинель и укутал сестру, взяв на руки, точно малого ребенка. Львов, наконец, сумев отвести обеспокоенный взгляд от Катрин, увидал, что ее горничная уж посинела от холода. Он тихо чертыхнулся и отдал ей свою шинель.
-Благодарствуйте, барин, - стуча зубами, едва выговорила та, - только не стоит. Мне и вовсе не холодно.
-Бери! - строго нахмурил брови он и сам накинул ей на плечи теплую одежду.
-Да как же можно? - запротестовала, было, она. -Хорошую шинелю намочить взаради...
-Молчи и полезай на коня! - приказал Львов.
Он взобрался в седло, поднял к себе замешкавшуюся Таню и оглянулся. Сзади Нико осторожно положил Катрин на спину своей лошади, вскочил сам, после чего они, не теряя ни минуты, поскакали прямо к дому, где их встретил растерянный Федор.
-Барин, да что ж это? - всплеснул руками тот, стоя в передней и глядя на Катерину Ивановну, до сих пор бывшую без сознания, с платья коей стекала на пол вода.
- Зови барина, живо! - скомандовал Нико. - Да вели принесть в комнату барышни нагретой водки...
Слуга метнулся в комнату с прытью, неожиданною для его лет, а Строгов -младший, проворно взобравшись по лестнице, занес сестру в ее комнату. Таня бросилась следом, однако Львов ее остановил:
-Куда, сумасшедшая?! Ступай, переоденься сначала, а то и сама сляжешь.
-Никак нельзя, там же Катерина Григорьевна без меня... Ой, Божечки, вот горюшко-то! - прислонила она руку ко рту.
-О Катерине Григорьевне и без тебя сейчас есть, кому позаботиться. Так что ступай, да, смотри, не появляйся подле нее, покуда платье не переменишь... - нахмурился Алексей. Он сам желал бы верить, будто с Катрин будет все хорошо: слишком уж перепугался за нее, пока вытаскивал из полыньи, однако ж горничная ее имела сейчас такой жалкий вид, что мысли его невольно оторвались на миг от прекрасной сестры товарища.-Ну??
-Иду, барин! - кивнула та, отдала ему шинель и шмыгнула в девичью, где у нее было спрятано в сундуке сухое платье.
Львов, оставшись один, услышал, как в зале раздались торопливые шаги нескольких ног. В следующий миг дверь в переднюю отворилась и мимо Алексиса пробежали наверх трое испуганных девок, а сразу за ними показался Строгов-старший. Он грозно нахмурил брови и кинул на Львова неприветливый взгляд.
-Вы можете объяснить, что произошло? Где Никита? Что с Катериной? - холодно спросил старик, почитая, кажется, своего гостя за главного виновника беспокойства.
-Я подарил сестре коньки, батюшка. Она обрадовалась и пожелала их опробовать, вот и провалилась под лед -тихо, но внятно проговорил Нико, показавшись на ступеньках.
-Конькии? Для чего, позволь спросить, ей понадобилось дарить коньки? Неужели ты думал, что если их у Кати еще нет, то есть до того большая нужда? - при сих словах Нико низко опустил голову.
-Я не думал... - все так же негромко ответил он, однако голос его пресекся от волнения.
-Не думал! - лицо Строгова-старшего исказила гримаса бешенства, сделав то, по истине, страшным. Однако, он быстро справился с собой, сказав лишь сыну:
-Мы поговорим о этом позже... Федька! - громко крикнул Григорий Тимофеевич, и старый слуга тут же с поклоном возник на пороге. - Вели послать за доктором, живо!
-Сей же час, барин-батюшка... - ответствовал тот и исчез за ближайшей дверью.
-Отец, я правда не думал, что все так обернется. Мы с Алексисом ехали вдоль озера и увидали Катрин с ее горничной на льду, у самого берега, а стоило нам только повернуть прочь, услыхали крики и возвратились обратно. По счастью, недалеко отъехали... Алексей, не растерявшись, вытащил сестрицу и ее девушку, и мы доставили их домой так скоро, как только могли.
-Алексей? - переспросил Григорий Тимофеевич, взглянув на Львова куда благосклоннее.-Однако, молодой человек, я-Ваш должник.
- Ну что Вы, - растерялся тот. - Я просто сделал то, что сделал бы на моем месте любой.
-Любой, говорите? А вот, товарищ Ваш... - брови старика вновь грозно насупились, и он поглядел на сына, явно собираясь упрекнуть того, только Алексей его опередил:
-Мой товарищ очень помог мне. Без него я ни за что бы не управился.
-Хорошо, коли так, - почти спокойно заметил Григорий Тимофеевич, и сын при словах сих дернулся, будто от пощечины.-Однако, должен я сейчас пойти к дочери. Думаю, девки уж управились... - с этими словами Строгов старший поднялся наверх, оставив друзей одних. Никита так и стоял с самым несчастным видом, опираясь на перила.
-Полно, Нико, - похлопал его по плечу Львов.-Без тебя бы я ничего не смог.
-Без моего глупого подарка сестрицу не пришлось бы вытаскивать из ледяной воды... - почти застонал тот.
-Да кто ж мог предугадать? Без твоего подарка, друг, она бы так не радовалась нынче утром, и, будем надеяться, купание пройдет без последствий.
-Мог... - как-то безнадежно-тоскливо отозвался друг. -Пойдем, что ли, выпьем? Руки до сих пор трясутся...
При появлении барина девки, словно стайка вспугнутых щукой мальков, испуганно расступились. Строгов-старший с тревогой вгляделся в лицо дочери. Катерина Григорьевна, по прежнему, была без сознания, однако мертвенная бледность сейчас сменилась лихорадочным румянцем. Барин нетерпеливо махнул рукой, и девки гурьбой вышли из комнаты, тихо прикрыв дверь. Григорий Тимофеевич придвинул к посели дочери стул и тяжело в него опустился.
-Что ж ты, доченька, меня так пугаешь? Зачем затеяла это глупое катание? Как могла такое придумать? Али надоумил кто? Никитка непутевый тоже хорош: коньки подарил. Кой черт тебе коньки эти? Неужто барышне из хорошей семьи пристало по льду пируэты выписывать, будто актерке какой подлой? - он осторожно дотронулся до горевшей щеки дочери и вздохнул.
В этот миг дверь в комнату отворилась, и кто-то тихо вошел, сдавленно всхлипнув.
-Танька, ты? - зло поинтересовался барин.
-Я, Григорий Тимофеевич... - чуть слышно ответила девка.
-А скажи-ка мне, змеюка подлая, где была твоя пустая голова, когда ты, чучело соломенное, тащила барышню на озеро?! - Строгов-старший , внезапно, встал, обернулся, подошел к затрясшейся Тане и пребольно схватил ее за волосы.
-Виновата, барин, не углядеела... - завыла та, даже не пытаясь вырваться.
-Не углядела?! Как всяким вздором барышне голову забивать, тут ты хорошо доглядываешь, а как что серьезное, так "не углядела"?? Тварь! - барин со всей силы швырнул девку на пол. Та, охнув от боли, отползла к двери.
-Слушай меня внимательно, ведьминское ты отродье! Сейчас ты пойдешь на конюшню и скажешь, чтоб Яков всыпал тебе двадцать пять розог, поняла? - рыкнул барин, напугав горничную до полусмерти.
-Дда... - быстро закивала она, даже не осознав до конца, что ей грозило.
-Пшла! - он отворил дверь и пинком вышвырнул ревевшую Таньку за дверь.
Шатаясь от страха, она спустилась вниз, и, как была в одном платье, побрела на конюшню, не чувствуя больше ни холода, ни боли в ушибленной руке.
На конюшне, среди мирно жевавших овес лошадей, она разыскала стременного, который, кроме выездов на охоту, был ответственен за порку.
-Яков! - хриплым голосом позвала Таня и облизала пересохшие губы.
-Чего надо? - неприветливо сверкнул на нее глазами невысокий коренастый мужик с копной неопрятных рыжих волос и жидкой бороденкой.
-Меня барин наказать изволили... Двадцать пять розог...
-Хоо, голуба, попалась и ты! - плотоядно усмехнулся тот и снял со стены веревку.-Ну, что встала, как не родная? Спускай платье, да обними нежно вот этот столб.
Танька вздохнула и покорно встала лицом к столбу, спустив до пояса платье и рубаху. Яков споро привязал ее за руки и взялся за розги.
Обращаться с ними он умел мастерски. Уж на что ихний барин был незлым, а и тот, случалось, приказывал пороть кого из дворни, и уж тогда несчастный долго помнил мастерство Якова! Вот и сейчас первый же удар обжег спину, словно раскаленным прутом так, что Таня вскрикнула.
-Что орешь, голуба? Я ж нежно, - хохотнул тот, явно наслаждаясь процессом...
Нико встревоженно выглядывал в окно столовой, с минуты на минуту поджидая доктора, а Львов сидел в кресле и нервно барабанил пальцами по стакану с вином.
- Да где же запропастился этот чертов доктор! - нетерпеливо воскликнул, наконец, Строгов-младший, так никого на дворе и не увидев. Он хотел было вернуться в кресла, однако внезапно заметил горничную Катрин. Девчонка брела неверными шагами, точно пьяная, в одном платье и с непокрытой головой. - Этого еще не хватало! - воскликнул он. - Алексис, ты только погляди. Этой девчонке, похоже, мало утреннего купания. Ей еще и закаливание прописано.Вот умалишенная! - с этими словами Нико внезапно выскочил из комнаты, оставив Львова в недоумении. Алексей выглянул на двор, но никого там не увидел.

Глава 8

Никита, выскочив на улицу, замешкался: во дворе никого не было. "Неужто показалось? Я же своими глазами видел..." - растерянно подумал он, но тут почудился ему приглушенный крик со стороны конюшни. Так вот куда ушла девка! Нико выругался сквозь зубы и кинулся туда. Ну конечно! Батюшка не мог попустить, что сестрица провалилась под лед, ему обязательно нужно было наказать виновного, вот только виновных тут, пожалуй, кроме Катрин да его самого и не было. А страдает не в чем неповинная девчонка. Это надо немедленно остановить!
Он забежал на конюшню и кинулся в дальний ее конец, к стойлу, которое батюшка нарочно держал пустым для порки провинившихся. Там его стременной Яков бил розгами привязанную к столбу девушку. В скудном свете, падавшем из узкого оконца, Нико разглядел, что спину несчастной сплошь избороздили страшные багровые полосы, а сама она уже и кричать не могла-лишь хрипловато выла и дергалась каждый раз, как Яков наносил очередной удар, методично при этом отсчитывая: " шестнадцать, семнадцать..."

-А ну стой, черт рыжий! - крикнул он и перехватил руку с розгой. Яшка даже опешил.
-Дык, барин велели, Никита Григорич, - поклонился он.
- А я не велю, и если не прекратишь, тогда тебе придется выпороть еще и меня. Не позволю! - прошипел Никита, толкнув Якова в грудь. - Давай, отвязывай девушку, хватит над ней измываться!
-Воля Ваша, барин, да только осерчает Григорий Тимофеевич, коли узнает, - нехотя стал отвязывать ее слуга.
-То уж не твоя забота, - небрежно махнул рукой тот, глядя во все глаза на торопливо прикрывшуюся Таню, что тихо плакала от боли и стыда.-Пойдем отсюда, - осторожно взял ее за плечи и повел вон, не обращая внимания на озадаченного Якова.
Горничная покорно шла рядом с ним, не смея поднять на Нико взгляда. Они минули ворота и лишь оказавшись на улице, тот вспомнил, что девчонка в одном платье. Хотел стащить с себя шинель, чтобы прикрыть, да рука хватила лишь пустоту: шинель промокла еще утром и теперь сохла в его комнате у изразцового печного стояка. Проклятье! А, ведь, оказалось и сам выскочил на мороз в одном мундире...
-За что это тебя? - сочувственно спросил у девушки, которая, казалось, уже начала успокаиваться, хотя уж и сам догадался.
-За барышню, - всхлипнула та жалобно, утерев глаза рукой, совсем как маленький ребенок.
-За Катрин? Но она же сама все это придумала. Вряд ли ты бы смогла ее отговорить, -нахмурился Нико.
-Барин велел... - тихо пробормотала Таня, и, вдруг вскинула на него испуганные глазищи, - А что же теперь будет? Григорий Тимофеевич как узнает, что Яков меня не до конца выпорол, гневаться будет, - испуг в болотном омуте взгляда сменился такой безнадежной тоской, что у Нико комок к горлу подкатил. Неужели отец его так жесток с крепостными, что те его настолько боятся?

-Ты не переживай так, - хрипловатым голосом проговорил он. - Батюшке я все объясню, и он смягчится, а тебя наказали и вовсе зря: ничего ты не сделала, чтобы порку заслужить.
-Да как же это? А барышня? - искренне удивилась девчонка.
-А я тебе говорю, Катерина Григорьевна сама на лед вышла! - повысил было голос Нико, но тут же осекся: сам-то чем лучше отца, если из-за такой ерунды раздражаться начинает? - Ты, чем спорить, ступай-ка в девичью, да отлежись, как только врач придет, я попрошу его заглянуть к тебе...
-Спасибо Вам! - горячо воскликнула Таня и, вдруг, поцеловала ему руку.Никита нахмурился:
-Ты что это? Будет, я не барышня, мне ручки целовать не след!
-Простите, - покраснела девка, словно маков цвет, даже слезы, кажется выступили. Они, тем временем, зашли в дом с черного хода и оказались в кухне. Лукерья, стряпавшая что-то к обеду, поклонилась Нико и перевела хмурый взгляд на едва стоявшую на ногах Таньку, однако ж, ничего не сказала, лишь проследила как та скрылась в полутемном коридоре.
-Пришел ли доктор? - рассеянно осведомился молодой барин, также глядя Тане вслед.
-Не ведаю, Никита Григорьич, мое дело маленькое-стряпать, и из кухни я выхожу редко, вот , рази, у Федора спросите, - покачала головой повариха.
-В самом деле? - то ли спросил, то ли проговорил тот,и, рассеянно кивнув, отправился в зал, где все еще сидел его друг.

-Ты где пропадал, Нико? Выскочил на улицу, в чем был, да и исчез, - удивился Львов.
-Выпороли... - поморщился, словно от зубовной боли он.
-Кого?!
-Таню, - только сейчас Никита почувствовал, что замерз и зубы сами собой отбивают барабанную дробь. Он потянулся за своим стаканом и осушил залпом его содержимое.
Львов нахмурился и хотел было что-то сказать, но тут на лестнице послышались шаги, и вниз, в сопровождении Строгова-старшего , сошел тщедушный длинноносый человечек в черном сюртуке с копной вьющихся седых волос.
-Людвиг Карлович, благодарствуйте... - пожал доктору руку Григорий Тимофеевич.
-Не забывайте о лекарстве. Patient ärztlich verordnete Ruhe, Wärme und viel zu trinken. Auf Wiedersehen! - распрощался он с Строговым-старшим и раскланялся с молодыми людьми. Алексей кивнул в ответ, а Нико, выскользнув за доктором на крыльцо, окликнул его:
-Людвиг Карлович!
-Да? - доктор уж привстал в стременах подведенной конюхом каурой лошадки, намереваясь забраться в седло, но передумал и дождался, пока Нико подойдет.
-У меня к Вам просьба... - замялся тот, подходя к Людвигу Карловичу. - Там в людской лежит горничная. Ее сегодня выпороли... Не могли бы Вы... - Нико понимал, что его просьба выглядит странной: никто из окрестных помещиков не заботился о таких "пустяках". Однако ж, девушке нужна была помощь.
- Идемте, - понимающе кивнул доктор, проворно вытащив ногу из стремени. Нико благодарно улыбнулся пожилому немцу за то, что тот самым внимательным образом отнесся к его просьбе. -Где больная? - деловито осведомился доктор.
-В девичьей, вот сюда... - провел Нико Людвига Карловича через черный ход и кухню по узкому коридору к нужной комнате.
Немец, помедлив перед входом, стукнул пару раз в дверь, а потом заглянул внутрь. Таня лежала животом на лавке и тихонько постанывала. Рядом с ней столпились несколько девок, одна из которых, покачивая русой головкой, осторожно стаскивала с ее плеч окровавленную рубаху.
- Иии, Яшка -Ирод, как расписал! Нешто не мог понежней с девкой-то? - причитала она.
-Молчи, Дунька, а то услышит кто, и... - шикнула было ее товарка, но не договорила.
-Я могу осмотреть больную? - негромко проговорил доктор, входя в девичью, следом за ним в дверь заглянул Нико и девушки с поклоном и испуганными взглядами вышли за дверь.
-Юноша, к Вам это тоже относится! - скомандовал доктор и Никите ничего не оставалось, как только подчиниться.
Он вышел в коридор и стал рядом, бездумно рассматривая старые, чуть рассохшиеся двери. До знакомства с Алексисом, Нико и не задумывался о том, как живут крепостные его батюшки. Более того, гордился тем, каким уважаемым человеком тот слыл в уезде. Да и с чего ему, отроком покинувшему отчий дом, было задумываться о крестьянах? Он любил Отечество свое безусловно и беззаветно, как только может любить сын родную мать, и не подозревал о том, что даже у родной матери могут быть недостатки.
В грозный 1812 год он, кипя принесть пользу, как и все его сверстники рвался в армию, но не было позволено им, пятнадцатилетним юнцам, проливать кровь на полях сражений, а потому с той поры он всегда смотрел на тех, кому посчастливилось, с завистью, всегда снизу вверх. И, когда, вышед прапорщиком в Семеновский полк, стал он делать знакомства с гвардейскими офицерами, проводить досуг за картами, вином и праздными разговорами, однажды имел неосторожность поддержать спор о европейской политике, знатоком в коей почитал себя тогда каждый мало-мальски образованный человек.
Спор плавно перерос в обмен личностями, после коего его товарищу- прапорщику Зубову -незамедлительно последовал вызов на дуэль, и тот позвал Нико в секунданты. Никита с готовностью согласился, найдя сие новое приключение интересным, и оскорбленный офицер, в темно -синей форме лейб-гвардии Финляндского полка, пообещал прислать к нему наутро своего секунданта. Тем-то секундантом и оказался Львов, с которым, впоследствии, их связала крепкая дружба. Новый знакомец сразу расположил к себе прямым твердым взглядом и манерой поведения, сочетавшей необыкновенную доброту с твердостию духа, и, оттого казался куда взрослее его самого, однако был лишь тремя с половиною годами Нико, хотя и успел поучаствовать в войне, о чем Никита дал себе зарок расспросить при первой же возможности...
Размышления его прервал доктор, вышедший из девичьей.
-Ну-с, молодой человек, повреждения, слава Богу, не настолько значительны, чтоб оставить шрамы, однако ж, на заживление уйдет некоторое время, так что я оставил для нее на столе мазь, но не пройдет и пары дней, как почувствует она себя вполне здоровой... - Нико показалось, что в глазах старый немец спрятал лукавую улыбку.

Глава 9

Пять дней после Катерина Григорьевна не приходила в себя, метаясь в жару и бреду. Танька, едва оправившись, сама, перебралась барышне в комнату и теперь проводила все время у ее постели. Старый барин ходил по дому мрачный, словно туча, так, что дворня боялась лишний раз попадаться ему на глаза. Особенно не по себе было Таньке, когда он приходил к дочери и подолгу сиживал у ее постели, буравя недобрым взглядом спину девушки, расположившейся в ногах у барышни. Хоть молодой барин и обещал рассказать отцу, что не виноватая она, но, то ли забыл, то ли не поверил Григорий Тимофеевич, да только тряслась незадачливая горничная каждый раз, как слышала за дверью медленные тяжелые шаги Строгова -старшего. Тот, однако, молчал и, мало-помалу, она немного успокоилась- кажись пронесло.
Иногда, вместо старческой поступи барина-батюшки, из коридора доносились легкие шаги, заставлявшие Танино сердечко стучать быстрее: Никита Григорьевич заходил справится о здоровье сестры. Обыкновенно, он являлся каждый вечер, сразу после ужина. Отворив дверь, ласково здоровался с горничной, спрашивал о ее собственном самочувствии, шутил, улыбался своей колдовской улыбкой, глядя на которую никак невозможно было не улыбнуться в ответ, а потом сидел какое-то время у постели барышни и тихонько говорил с Таней о сестре.
Правду сказать, стали для горничной те несколько минут самыми счастливыми за весь день. Она и сама не заметила, как стала скучать по тем незатейливым разговорам, что говорил с нею молодой барин вечерами. Конечно, сидя весь день в комнате наедине с больной, не особенно с кем словом перемолвишься, а тут такое внимание, да и кого! Сначала она робела сильно перед хозяйским сыном: как не робеть, когда такой красавец снизошел до того, чтобы с простой холопкой разговаривать? Она-то перед ним чучело-чучелом: слишком высокая для девушки, нескладная в старом платье барышни, коротком, и, потому, надставленном снизу, слишком широкая в кости для того, чтобы быть хоть отдаленно похожей на свою куколку или любую другую барышню, которая могла бы понравиться такому молодцу... Однако, мало-помалу, робость ее проходила, усыпленная ласковым обращением молодого барина, и стала Таня перед ним сама собою- бойкой, смешливой, смышленой.
Никита и сам увлекся ею: сначала ему было жаль несчастной, невинно пострадавшей от гнева батюшки, потом совестно за то, что пострадала она по его вине: не вздумай Нико подарить сестре коньки, ничего бы не случилось. Затем стало интересно наблюдать за живой и непосредственной девчонкой, так не похожей ни на столичных, ни на уездных барышень с их ужимками и хорошими манерами, начисто уничтожавшими какие либо различия в характерах. Иногда он даже завидовал ее естественности: вот же она, такая модная сейчас натура, чуть диковатая и пугливая, но оттого еще более притягательная, ее более очаровательная. Его и влекла к ней та простота и неподдельная доброта, которые редко встречались среди знакомых ему девушек. С этой крестьянской девочкой не нужно было изощряться в манерах, недомолвках, держать дистанцию, избегать двусмысленностей в обращении и матримониальных сетей, искусно расставленных матушками... С ней он словно вступал в заколдованный круг, где можно было побыть самим собой безо всяких условностей и этикета. Словом, сам не ожидавший от себя такого, Нико вдруг понял, Что ему всерьез вскружила голову горничная собственной сестры.
- А ты грамоте обучена? - спросил как-то Нико у Тани.
-Да, барин! - блеснула белыми зубами та, - барышня-голубушка научила.
-Занятно... Молодец, сестрица! - искренне восхитился тот, - А, может, и по-французски говоришь?
-Да что Вы, Никита Григорьевич, будет Вам издеваться-то! Не понимаю я по-хрянцузски, мне и по-нашему довольно, - отмахнулась Танька, покраснев, как маков цвет.
-А почитай мне что-нибудь, - попросил он. - Да вот, хоть это! - он живо подхватил книгу, лежавшую на бобике*. -Что тут написано? - Нико подал книгу Тане, а сам встал за ее спиной.
-Бед-на-я Ли-за, - запинаясь боле от смущения, чем от неумения, прочла та, подойдя ближе к свече.
-Ай да умница... - раздался у ней над самым ухом вкрадчивый шепот Нико, опаливший шею жаром.
-Барин...-покраснела она и резко обернулась.
-Да? - все так же тихо откликнулся Никита, не сводя с нее потемневшего взгляда. Вдруг приблизился вплотную и позвал ласково-Танюша!
-Пить... - внезапно внятно произнесла до того тихо спавшая Катерина Григорьевна.
Таня резко отпрянула от него и кинулась к кувшину с водой, стоявшему на столике. Торопливо налив воды, поднесла кружку к губам барышни.
-Очнулась голубушка, Катерина Григорьевна! - радостно улыбнулась она.
-А сколько... сколько я была без памяти? - хрипло спросила та, обведя мутным взглядом комнату. - Который теперь час?
-Около семи вечера, Катрин! - подошел к ее постели брат, и, ласково улыбнувшись, сжал ее ручку в своей, - уж почти седмица минула, как ты в беспамятстве. Прости меня, не должен я был дарить тебе те проклятые коньки...
-Глупости, Нико!- чуть нахмурилась Катрин. - Я была очень рада твоему подарку... - она попробовала приподняться в постели, но не смогла.
-Я сейчас бульон попрошу сварить, барышня!-метнулась к двери Танька.
-А я папеньку позову. Он обрадуется, что ты выздоравливаешь, - осторожно поправил ей брат одеяло и вышел вслед за горничной.

Он спустился вниз и отправился искать батюшку, чтобы сообщить хорошую весть. Григорий Тимофеевич о чем-то разговаривал со Львовым в гостиной, когда Нико вошел и объявил:
-Папенька, Катрин очнулась!
-Слава Богу! - перекрестился тот и, встав с кресла, обратился к Алексису. - Прошу меня простить Алексей Владимирович!
-Разумеется, - кивнул тот. -Это прекрасная новость! - Нико показалось, что друг был искренно взволнован известием, и за простой учтивостью пряталось нечто большее...
Строгов-старший поспешил к дочери в комнату и нашел ее с неизменной горничной, убиравшей барышню. Григорий Тимофевич был настолько рад, что тут же простил дурную девку за ее недогляд. (До сих пор он был уверен-это Танька сманила дочь на озеро, не смотря на все уверения Никиты).
- Сходи на кухню, распорядись насчет ужина барышне! - махнул он рукой Таньке, а сам присел рядом с дочерью.
-Катенька-Катенька, как же ты меня напугала! Зачем ты тогда пошла на лед? А кабы Львова рядом не случилось, что б могло произойти?
-Львов?- удивленно приподняла брови она. - Нас спас Львов?
-Да, Алексей Владимирович вытащил вас с Танькой из полыньи. Ты, кстати, почему позволила себя уговорить этой дурехе?
-Я не понимаю, папенька...
-Танька, подлые ее глаза, затеяла это приключение с озером. Мне Михеич все рассказал, как она к нему прибегала, лед просила расчистить. Я ее выпороть распорядился, чтоб отныне неповадно было...
-Но papa, она сделала это по моему приказу, - смущенно дернула себя Катрин за заплетенную Танькой косу.
-Значит, проказница, это ты сама все придумала? - строго сдвинул брови отец.
-Ну да... -растерянно произнесла Катерина.
-Ну, будет это и тебе уроком! -назидательно сказал Строгов-старший, - Не отдавай приказаний, за которые потом страдают твои люди.
-А где братец? - поспешила сменить тему Катрин.
-Внизу с Алексеем Владимировичем дожидаются. Я распоряжусь позвать доктора, чтоб ты поправлялась как можно скорее...
Таня спешно шла по темному коридору, неся в руках миску с горячим куриным бульоном для барышни. Когда до комнаты Катерины Григорьевны оставалось всего несколько шагов, ее внезапно перехватили чьи-то руки. Она и вскрикнуть не успела, как оказалась прижата к широкой груди, а миска перекочевала из ее рук в руки незнакомца. В следующий миг ее поцеловали, и до слуха ошеломленной Тани донесся знакомый тихий грудной смех, после чего горничную отпустили, вручив бульон обратно.
-Ну что же ты растерялась? Иди, куда шла! - прозвучал над самым ухом, как и давеча, голос Никиты Григорьевича. И был он очень доволен.

КОММЕНТАРИИ

*Бобик-столик в форме боба для женского рукоделия

Глава 10

Катрин быстро шла на поправку, удивляя доктора и радуя близких. Еще через пару дней она и вовсе стала спускаться к столу. Григорий Тимофеевич вздыхал и качал головою, пеняя дочери на то, что не желает выполнять предписания врача, однако ж, был рад, что все обошлось. Нико шутил, веселя собравшихся, а Львов, напротив, хмурился, не отрывая взгляда от тарелки. Это не ускользнуло от Катрин и она, желая поддразнить, как-то спросила:
-А что это Вы, Алексей Владимирович, так хмуры? Вам, должно быть, у нас в деревне совсем скучно?
-Нет, что Вы! Напротив, Мы с Никитой всякий день на прогулки, да с визитами... - растерялся тот, но, встретившись с ее смеющимися глазами, и сам не удержался от улыбки.
-Dans ce cas,si notre invité sombre, je propose d'organiser un bal pour lui remonter le moral...Papa? * - посмотрела она в сторону Строгова-старшего.
-Бал? - удивился тот
-Да, папенька, бал! - воскликнула Катерина Григорьевна, воодушевляясь, и, становясь от того еще прелестнее. Львов украдкой любовался ею, удивляясь, как возможно, что существует такая красавица. Будто нимфа... Она же, тем временем продолжала с живостию:
-Теперь начнется Масленица, а потом-Великий пост. Там уж нельзя. А пока и повод есть, и желающих поучаствовать, я в том уверена, будет предостаточно.
-А, ведь, сестрица права, батюшка, - подхватил Нико. - У вас тут, чай и развлечений никаких, Катрин-то уж совсем невеста стала. Негоже молодой девушке взаперти... - при сих словах он хитро подмигнул Катерине, а Львов чуть заметно нахмурился. "Невеста! Пожалуй в невестах-то она и не засидится..."-подумал Алексей с горечью.
-Ну, бал требует подготовки. Хозяйки в доме нет, я в балах, признаться, мало что понимаю. Вот вывезти дочь куда-завсегда пожалуйста, а самому...-растерянно развел руками Строгов-старший.
-Но, papa, я сама могу все организовать, а Нико мне в том поможет, да и мьсье Львов не откажется участвовать, ведь правда? -синие глаза, обращенные на Алексея светились такой мольбой, что тот не нашел в себе сил отказать, хотя при мысли о том, что Катерина Григорьевна будет на том балу танцевать со своими поклонниками, которых, несомненно, отыщется немало, он чувствовал лишь досаду.
-Ну хорошо! - сдался, наконец, Григорий Тимофеевич, - И когда же мы устоим сие действо?
-Полагаю, в следующую субботу,-обвела вопросительным взглядом присутствующих Катрин.
-Что ж, тогда, дочь моя, будь любезна к следующей субботе подготовить все так, чтобы мне было не стыдно перед соседями! - улыбнулся Строгов-старший.
-Спасибо, papa! - восторженно захлопала в ладоши Катрин, - Обещаю, Вы не пожалеете, что доверили мне подготовку.
Всю следующую седмицу в усадьбе готовились к празднику: перво-наперво, Катерина Григорьевна, словно заправская хозяйка, велела прислуге вымыть до блеска весь дом, навощить паркет в зале, самолично проверила запасы на кухне и распорядилась Лукерье по поводу ужина, велела перенести из оранжереи при доме цветущие каллы, герань, хризантемы, фуксии и бегонии. Обговорила с отцом список приглашенных, коих оказалось не менее тридцати человек-не много не мало, все окрестные помещики.Строгов -старший только успевал удивляться: и откуда в этой хрупкой мечтательной девочке с кукольной красотой столько умения к домоводству? А поди ж ты... Вся в покойницу-мать...
Нико, приняв живейшее участие в подготовке, ежедневно развозил приглашения, а Танька сбилась с ног, то выполняя поручения барышни, то выбирая с ней ткань для бального туалета, то снимая мерки... Надо ли говорить, что все обитатели усадьбы, кроме, почитай, Львова и Строгова-старшего были загружены делами.
Вечером накануне бала она самолично расставила горшки с цветами и свечи в подсвечниках. Катрин уже собиралась заканчивать с украшением, как в залу вошел Львов,и, растерянно оглянувшись, направился было к двери, но Катерина Григорьевна, окликнула его, выйдя из-за портьеры.
-Постойте, Алексей Владимирович! Я вижу, Вы кого-то потеряли?
-Я.. Простите Бога ради, Катерина Григорьевна, но я ожидал увидеть здесь Никиту, а Вас сразу не заметил... - он оборвал сам себя, почувствовав, что говорит чепуху, и опустил глаза.
-Нико я отослала к Бибиковым и будет он лишь к ужину, так что можете его не искать, - она подошла ближе и заглянула ему в лицо:
-Благодарю Вас, тогда я подожду его у себя... - он хотел было уйти однако Катрин снова окликнула:
-Постойте! Я хотела бы с Вами поговорить, - мягко проговорила она. Алексей удивленно взглянул на нее и почувствовал, как краснеет. Хорошо еще, что при свечах это было почти незаметно. Сердце его учащенно забилось, а мысли, вдруг, стали путаться. "Да что со мной, черт возьми? Словно и впрямь пьян!" - раздраженно подумал он, однако ж так и не смог взять себя в руки, с каким-то внутренним волнением ожидая, что ему скажет девушка.
Она же продолжала стоять, глядя кротким ласковым синим взглядом и чуть улыбалась, отнюдь не торопясь продолжать.
-Я слушаю Вас... - выдавил, наконец, из себя Алексей, сообразив, что она ждет его разрешения.
-Вы как будто избегаете меня, Алексей Владимирович, - синие глаза погрустнели. - Неужели я Вам так неприятна, что Вы и вовсе не желаете со мной разговаривать. Лишь за столом то "да", то "нет"... Скажите, я Вас чем-то обидела?
- Что Вы, Катерина Григорьевна, чем же Вы могли меня обидеть?-еще больше растерялся он. "Вот дурак! Веду себя с барышней, как невежа."
-Тогда почему же такое холодное обращение? Я бы так хотела, чтобы мы с Вами стали добрыми друзьями. Друзья Нико и мои друзья, и мне бы не хотелось, чтобы у кого-то из них осталось обо мне предвзятое мнение.
-Простите меня, я просто... Просто в полку волей-неволей одичаешь от отсутствия приличного общества... - покаянно улыбнулся он и развел руками.
-Значит, дело лишь в этом? - взгляд ее потеплел.
-Да, клянусь Вам...
-И Вы согласны стать моим другом тоже?
-Почту за честь, - проговорил он, завороженно любуясь ей.
-Замечательно! Тогда я, в свою очередь, обещаюсь научить Вас держаться непринужденно с... приличным обществом, - озорно улыбнулась она. и протянула ему руку.
-Я буду Вам очень благодарен, - тихо проговорил Алексей и поцеловал тонкие пальчики, однако из ладоней так и не выпустил.
-Вот и хорошо... Значит завтра я обещаю Вам танец, - она осторожно отняла руку и, обойдя замершего Львова, направилась к выходу.
-Жду Вас за ужином, Алексей Владимирович!
Однако последних слов тот не услышал. Он так и продолжал стоять посреди полутемной залы, глупо улыбаясь.
КОММЕНТАРИИ
* Тогда, если наш гость так мрачен, предлагаю устроить бал, чтобы поднять ему настроение (фр.)

Глава 11

Таня колдовала над прической барышни, однако мысли ее были на сей раз далеки от того, что она делала. Все вспоминался ей тот поцелуй в полутемном коридоре, приведший двушку в небывалое смятение. Да как же такое возможно, чтобы барин на нее внимание обратил? Он не заигрывал, нет... Уж она-то наслышана о том как заигрывают баре! Тут все было так, словно и вовсе они почти равны. Словно она, Танька, вольная, а Никита Григорьич -первый парень в деревне. "Вот дуреха-то!" - оборвала свои мысли горничная. Какой же он деревенский парень? Он самый настоящий Фенист-ясный сокол... Ее, Тани, заветная мечта.
-Ай, Танька, больно! - недовольно вскрикнула барышня, сердито дернувшись.
-Простите, барышня -голубушка, - испугалась девка, споро вытаскивая неловко воткнутую шпильку.
-Что это ты все в облаках сегодня витаешь? - недовольно покосилась Катерина Григорьевна на горничную. - Не иначе, влюбилась в кого?
-Ай, барышня, как же это можно? Чтобы я -да влюбилась? - испуганно затараторила та, опустив глаза. Еще не хватало, чтобы куколка ее что прознала...
- Да что ж ты, всю жизнь так и станешь одна жить? - озорно прищурилась Катерина Григорьевна, явно желая поддразнить. Все ее раздражение как рукой сняло.
-Стану! Вам служить буду до самой смерти, - горячо закивала Танька, осторожно прикалывая шпилькой русый локон.
-Ну уж, зачем так-то? Вот выдадим тебя замуж за Петра, и заживете счастливо, детишек нарожаете, я крестной стану, - мечтательно протянула она.
-Благодарствуйте, но не хочу я замуж, - помотала головой Танька. Не хватало еще, чтобы с Петром насильно обвенчали.-Ну вот, Катерина Григорьевна, прическа готова. Изволите одеваться?
-Пожалуй... Где там мое платье? -важно кивнула барышня, оглядев себя с удовлетворением в зеркало.
-Постойте, я подам, - метнулась Танька к кровати...
Гости стали собираться к шести пополудни. Первыми прикатили из соседнего имения Бибиковы: Савелий Лукич с женою своей Евдокией Васильевной, двумя дочерьми и сыном. За ними пожаловали Костровы, Леонтьевы, Забелины, Травины, Булатовы, и предводитель уездного дворянства Петр Ильич Волков с семейством. Гостей встречал сам Строгов-старший с дочерью, которая была сегодня особенно хороша в своем нежно-золотистом муслиновом платье и замысловатою прической из пышных локонов, перетянутых шелковою лентой. Она приветливо улыбалась каждому пришедшему и любезно приглашала гостей в убранную по случаю залу. Наконец, все приглашенные были в сборе и Григорий Тимофеевич с дочерью открыли бал. По знаку хозяина музыканты заиграли полонез, гости выстроились парами и танцы начались.
После полонеза старшее поколение расселось вдоль стен, предоставив паркет молодежи. Катрин достала бальную книжечку и торжественно вписала туда имя брата напротив первого танца. Стоявшая рядом Зизи Травина-смуглая брюнетка со смешливыми черными глазами, тихонько спросила ее, указывая взглядом на спутника Нико:
-А с кем разговаривает твой брат?
-Это его сослуживец... - как можно более равнодушным тоном ответила та, с трудом, однако, подавив в себе недовольство. Ей досадно стало, что на Львова обращают внимание. - Брат тебе его сейчас представит.
Молодые люди, тем временем, подошли к Катрин.
-Зинаида Николаевна, permettez-moi de vous présenter à mon ami Alexei Lvov*, - проговорил Нико, а Алексей при этих словах слегка поклонился, поцеловав Зизи ручку.
-Très agréable,мьсье Львов**, - сладко улыбнулась Зизи, снова вызвав у Катрин приступ раздражения. По счастью, музыканты заиграли мазурку и Нико увлек сестру на паркет.
-Ты все замечательно устроила, Катрин, - улыбнулся он ей. - Настоящая хозяйка бала.
-Ты мне льстишь, братец!-покачала головой та, украдкой поглядывая в сторону Алексея, танцевавшего с Зизи.
-Ничуть... Знаешь, мне доводилось бывать на разных приемах в столице, но твой-самый лучший.
-Еще немного-и я загоржусь, - рассмеялась Катерина.
-Так ведь есть, чем... Я, вот, уже тобой горжусь!
-Ну, я же обещала papa, что ему не придется краснеть перед соседями...
Мазурка, меж тем, закончилась и Катрин вздохнула с облегчением: Львов отвел Зизи на место, а затем направился к ней.
-Позвольте пригласить Вас? - слегка смутившись, попросил он.
-Да, конечно, я же обещала,-взволнованно кивнула она,и вписала Алексея на вальс.
-Как Вам вечер, мьсье Львов? - спросила она, положив руку ему на плечо.
-Замечательно, разве что я здесь не всем представлен, так что чувствую себя немного неловко... - признался он и заглянул ей в глаза.
-Это ничего, брат Вас представит, - отвела глаза Катрин, почему-то смутившись.
Ей все казалось, что рука, державшая ее за талию, чуть заметно дрожит. Странно: Катерина ясно видела, что очень нравится ему, однако и сама перед ним, отчего-то робела. Накануне вечером она повела себя слишком вольно, и проказа эта всю ночь не давала ей покоя: а вдруг он решит, что Катрин вела себя неприлично? Вчера ее словно толкнул кто: захотелось, вдруг, увидеть его смущение, свою над ним власть, как будет стоять и обмирать, опуская глаза в пол. Она уже не раз проделывала такое со всеми своими поклонниками по очереди: и с одутловатым неповоротливым Мишелем Бибиковым, и с высоким нескладным юношей-Жано Булатовым, и с братом Зизи- Стивой Травиным. Только никто из этих мальчиков и близко не стоял рядом с Алексеем. Они все были всего лишь юношами, почти детьми в свои шестнадцать-восемнадцать лет, тогда как во Львове чувствовала она силу, волю и благородство настоящего героя, и герой этот готов был пасть к ее ногам, а потому так сладко замирало ее сердце, когда видела Катрин его робость, за которой угадывалось... Однако она внезапно испугалась своих мыслей и едва не сбилась с ритма, споткнувшись и прижавшись к Алексею вплотную; хорошо еще, что тот вел уверенно, и легко удержал Катерину , а потому никто ее ошибки не заметил, и слава Богу! Не то не обралась бы она пересудов...
-С Вами все в порядке? - встревоженно спросил он, не торопясь выпускать ее из крепких объятий.
-Просто стало немного нехорошо, - слабо улыбнулась та и покраснела. - Я, пожалуй, пропущу следующий танец...
Музыка, тем временем, закончилась и Львов повел девушку прочь с паркета. Григорий Тимофеевич, сидя рядом с Волковым, слегка нахмурился, глядя на свою дочь, однако ж справился с недовольством: дурной тон на балу выказывать досаду по поводу танцев. От его соседа же, это не укрылось. Петр Ильич тонко улыбнулся и проговорил:
-Совсем невестой стала Ваша Катрин, Вы, дорогой Григорий Тимофеевич, еще не думали о ее замужестве?
-Думал, конечно! - грустно усмехнулся тот. -Да разве у нас с уезде сыщется ей жених? Все либо юнцы желторотые, либо женаты... Женины триста душ положил ей в приданое, только кандидата подходящего все никак не найду.
-А тот офицер, с кем она только что танцевала?
-Львов? Гол, как сокол, и дочери моей не пара! - покачал головой Строгов-старший.
-Так свозите Катерину Григорьевну в Санкт-Петербург, невеста она красивая, образованная, состоятельная... Там много женихов, где, как не в столице найдется дочери Вашей подходящая партия... Я,вот, своих, тоже повезу следующей осенью, пока распутица не станет.
-И то верно, - степенно кивнул Григорий Тимофеевич. - Хорошая идея...
Танька стояла в передней и подглядывала в щелку за танцующими господами. Все такие веселые, нарядные, беззаботные... А красивее всех ее барышня с молодым барином. Вот бы и ей так! Она бы тоже смогла не хуже, так, чтобы нестись в вальсе с Никитой Григорьевичем через весь паркет, такая же нарядная, как собравшиеся барышни, такая же счастливая. Танька печально вздохнула: какой ей бал, какие женихи! Она еще раз заглянула в щелку, но, к досаде своей, Никиты Григорьича не увидела.
-Подглядываешь? - раздался внезапно за спиной смеющийся голос. Танька обернулась и уткнулась в грудь молодому барину.
КОММЕНТАРИИ
* Позвольте представить Вам моего друга Алексея Львова (франц.)
**Очень приятно (франц)

Глава 12

-Барин,я... - пролепетала было несчастная горничная, густо покраснев.-Не подглядываю вовсе, я... Мне Лукерья велела у барышни спросить, когда к столу подавать, - ложь вышла неуклюжей и от того Танька еще больше сконфузилась. Стыд-то какой!
-Катрин сама распорядится, так что скажи Лукерье-пусть не переживает, - подыграл ей Никита Григорьевич, чуть усмехнувшись, и, вдруг, неожиданно предложил:
-А ты-то не хочешь потанцевать?
-Бог с вами барин! - испуганно отмахнулась та, - А застукает кто? Виданное ли дело: господин со своей холопкой танцует...
-Да кому же понадобиться толочься в передней? Сейчас еще пара танцев и гости обедать сядут, а здесь разве что лакей какой... Ну же, не смущайся! - протянул он руку, и та, оконфузившись окончательно, все же подала свою.
Танька будто и вовсе во сне оказалась: за дверьми приглушенно звучала музыка, а они кружились с ее Финистом посреди полутемной передней так, что юбка развевалась. Однако, как ни старалась она, а все никак не поспевала за быстрыми и легкими шагами Никиты Григорьевича. Горничная отчаянно краснела, конфузилась, кляня про себя на чем свет стоит собственную неловкость...Но как же это было приятно-вот так запросто танцевать с молодым барином, словно Бог решил наградить за что-то несчастную девушку, исполнив ее мечту.
Внезапно она услышала у себя за спиной ехидное покашливание. Девка испуганно охнула, вмиг отстранившись от Никиты Григорьевича, оглянулась и увидала за спиной приказчика, который хитро и заискивающе улыбался. И то ли от этой ехидной ухмылки, то ли от того, что слишком долго кружилась, то ли просто от стыда, Таня ощутила, как к горлу подкатывает тошнота.
-Чего тебе здесь понадобилось? - неприветливо осведомился Нико, глядя на жавшегося у двери приказчика.
-Ничего-с, барин, я только на кухню хотел попасть Федьку-с разыскать, дело у меня до него... - ухмылка враз слетела с рябоватого лица, но глаза продолжали смотреть с хитриной.
-Нашел время камердинера разыскивать! - отчитывал его вполголоса молодой господин. - В доме бал, а тебе понадобилось... Пшел вон! - прошипел Нико, сам удивляясь своей злости. Оттого ли, что стыдился быть застуканным (и кем!) за танцами с горничной, оттого ли, что обещал Тане, что их никто не увидит, а может и просто потому, что Василий с его сальными глазками ему никогда не нравился... Такой любую гадость сделает-недорого возьмет... И почему только отец его при себе в качестве управляющего держит?
-Я пойду-пойду! - примирительно замахал рукам тот и попятился, видимо, уловив барский гнев.
-Ну вот, барин, не надо было Вам... - всхлипнула Танька, едва за Василием закрылась дверь. Еще теперь пальцами тыкать будут, горюшко-то!
-Я им тыкну! - жестко фыркнул Никита, - Эка важность, что будут трепать дворовые, я барин и... - он, вдруг, осекся, осознав, что несет.
- Ой-ой-ой! - прижала Танька руки к пылающим щекам, будто и вовсе его не услышала.
Не переживай, я еще поговорю с приказчиком отдельно.
-Не надо барин, а то еще хуже сделаете! - закрыла горничная руками лицо. Чтобы потом и господа от языкастой дворни прознали, что Никита Григорьич с дворовыми девками якшается? Тогда и вовсе жизни не станет, ни ей, ни ему, особливо, если Григорий Тимофеевич, да барышня о том услышат! Она опрометью вылетела из передней,взбежала по лестнице и забилась на свой сундук в комнате Катерины Григорьевны, молясь, чтобы Василий держал язык за зубами.
Бал меж тем, шел своим чередом, и даже замеченное многими барышнями отсутствие Нико не портило всеобщего оживления. Катрин сидела на стуле у стены и обмахивалась веером, глядя на происходящее одновременно с торжеством и досадой. Вечер, определенно, удался на славу, и, если бы не то, не замеченное никем, но оттого не менее досадное недоразумение в танце со Львовым, и не те восхищенные взгляды, которые бросали на него ее соседки, то она была бы вполне счастлива сегодня, а так... так она чувствовала смутное раздражение. Теперь Алексис точно подумает, что она это нарочно и вчера, и сегодня. Получается, она станет в его глазах испорченной ветреной кокеткой, которую и всерьез-то воспринимать не стоит. Вот он как несется в танце, то с Зизи Травиной, то с Ами Забелиной, и совсем не смотрит в ее сторону!
Катерина поморщилась, схлопнула веер и выскользнула из бальной залы в гостиную. Хорошо еще, что отсутствия ее не заметили ни гости, ни отец, занятый игрой в вист. Она встала у окна и стала водить пальцем по заиндевевшим узорам. Узоры мгновенно потели под теплыми пальцами, словно плакали. Плакать хотелось и Катрин. Вот тебе и влюбленный герой! Танцует поочередно то с одной, то с другой, а про нее...
Внезапно чья-то рука накрыла остатки морозных завитушек, вмиг растопив их окончательно.
-Почему Вы такая грустная? - тихо спросил Львов, неожиданно появившись рядом. Она вздрогнула и кинула на него быстрый взгляд из-под ресниц.
-Вам показалось, Алексей Владимирович, - вздохнула Катрин. - Отчего Вы ушли из залы? Вам не весело? - она торопливо смахнула со щеки слезинку.
-Мне не может быть весело, если хозяйка бала грустит - выпалил Львов прежде, чем сообразил, какую дерзость только что сказал.
-Пустое, кроме меня на вечере полно хорошеньких барышень, они могут... - Катерина чуть не сказала: "составить Ваше счастье", но вовремя спохватилась, - поддержать с Вами разговор, спеть и станцевать.
-Но самая хорошенькая из них стоит у окна гостиной и грустит, - на Львова нашла какая-то отчаянная смелость, и в ту минуту он перестал конфузится, говоря то, что думает.
-Вы считаете меня самой хорошенькой на этом бале? - сердце Катерины запело от счастья, хоть сама она и оставалась невозмутимою, и все так же стояла, потупив глаза.
- Почему на бале? Вы-самая восхитительная девушка, которую я когда-либо встречал, Катрин, я...
- Стало быть, Вам грустно, когда грустно мне? - светло улыбнулась Катрин и подняла на него ласковый взгляд.
-Да... - сразу сконфузился тот.
-Тогда ступайте в залу, иначе нас могут застать здесь вдвоем, а это нехорошо... Я приду следом за Вами, вот только распоряжусь по поводу ужина.
Да, конечно! - прикусил губу Львов, ругая себя последними словами. Хорошо еще, что в любви не признался, дурак, а то, ведь, и вправду не подумал, в какое двусмысленное положение ставит девушку.
Он появился в зале не сразу, а лишь к самому ужину, когда гости уже стали рассаживаться за столом. Катрин уж не раз и не два обеспокоенно бросала взгляды на дверь в гостиную, и это не укрылось от Нико.
-Чем ты обеспокоена, сестрица? - тихонько спросил он, улучив момент.
-Мсье Львов куда-то исчез-деланно-равнодушным тоном ответила та. - Нехорошо будет, если опоздает за стол.
-Я пойду его поищу, - нахмурился Строгов-младший и отправился на поиски друга. Обнаружить друга ему удалось лишь на крыльце. Алексис стоял в одном мундире и, облокотившись на перила, курил.
-Вот ты где, пропавший без вести! - с облегчением воскликнул Никита.-Скажи, чудной ты человек, что ты здесь забыл?
-Извини, Нико, я просто вышел покурить и задумался - беспомощно и как-то по-детски улыбнулся тот.
-Пойдем в дом, там уж все за стол рассаживаются

Глава 13

Гости разъехались заполночь. Катерина Григорьевна, уставшая, но совершенно счастливая сидела у себя, и глядела в зеркало, как Танька споро расплетает бальную прическу. Голова, было заболевшая от обилия шпилек, ощутила, наконец, легкость.
-Ах, Танечка, ты и представить себе не можешь, каково: мсье Львов сказал, что я самая очаровательная барышня на нынешнем балу! И, похоже, я ему нравлюсь... - она мечтательно закрыла глаза, но тут же снова распахнула и сердит зашипела:
-Танька, дура, осторожнее! Что ты мне волосы рвешь??
- Простите, барышня, тут никак не распутаю... - виновато забормотала та, пряча глаза.
-Не распутает она! Ты что-то в последнее время все в облаках витаешь! - сердито надула губы Катерина, - А мне по твоей милости больно... То не распутать, то не заплести.
-Не сердитесь, Катерина Григорьевна, на дурищу, больше не стану дергать, -замотала головой Танька.
-Смотри у меня! Не знала бы тебя, подумала бы, что ты в Львова влюблена, или в брата моего...
-Что Вы! Как можно? - мертвенно побледнела девка. - Чтобы я, да барин...
-Вот и говорю, что знаю тебя, а потому и не думаю... - беспечно улыбнулась Катрин.-Да не обижайся ты так! Я только пошутила.
-Ой, не могите так шутить... Ай услышит кто?-дрожащим голосом проговорила горничная.
-Да кто ж всерьез-то воспримет? Чтоб горничная, да барин... Ай, фи! Пошлость какая... Есть в этом что-то противоестественное...
- И то правда, - всхлипнула Танька, кое-как сдерживая слезы.
Василий сидел на кухне и, поглядывая на повариху, хлопотавшую над опарой к завтрашним блинам, шумно прихлебывал горячий чай.
-И куда это Федька запропал? Жду его, жду... - раздумчиво проговорил он, - А, Лукерья?
-Не знаю я, Василий Митрич, где он ходит. Он мне не докладается. - отмахнулась та. - А за какой он те надобностью?
-Потолковать надо-с... - значительно произнес тот, пошваркивая чаем.
-Лукерья, посуду помой, тебе сейчас Палашка принесет, - появился на пороге камердинер.
-О! Федька, тебя-то мне и надо, - повернулся к нему управляющий.-Пойдем-ка потолкуем... - он встал, цепко подхватил старого слугу за локоть и вывел во двор.
-Что надо? - насупился тот.
-Ты это... Вчера ничего не видел... - прижав его к двери, тихо проговорил управляющий.
-А мне -то сослепу показалось, что ты вчерась ввечеру у барина на столе рылся...
-Не рылся, - прошипел сквозь зубы Василий, - говорю, дурак старый, показалось тебе, - он схватил Федора за грудки.
-Потому пока и не сказал Григорию Тимофеичу, что увериться хотел. А вот теперь и уверился, -криво усмехнулся тот.
-Послушай меня, ты.... Я-пока еще здесь управляющий. Одно мое слово, и щенка твоего отправят из конюшни прямехонько в рекруты...Я и так его уже от рекрутчины несколько раз спасал, так что воля твоя - расскажешь барину, проблем, я, конечно, не оберусь, но и тебе житье медом не покажется...
-Дядька Федя? - раздался около них тихий голос. Управляющий оглянулся и увидал прямо перед собой Петьку-конюха, что возвышался сейчас над ним на добрую голову, -Что стряслось? - встревоженно спросил парень. Управляющий, почувствовав безотчетный страх, все же нашел в себе силы грозно зыркнуть в его сторону:
-Не твоя забота, ступай, куда шел! - прошипел он.
-А если не пойду? - светлые глаза недобро сощурились, а и без того тонкие губы сжались в единую черточку. Так они и застыли на несколько мгновений: вжавшийся в стенку старый камердинер, Василий, дрожавший не то от холода, не то от страха, и Петька в овчинном тулупе, нависший над ними в неровном свете масляного фонаря, словно скала.
- Дядя Федь? - повторил, наконец, конюх, косясь на управляющего.
-Все хорошо, Петька, ступай! - кивнул тот.
-Иди-иди, лучше б за зазнобой своей следил, а то молодой-то барин нынче вокруг нее так и трется, так и трется! - мстительно бросил ему вслед управляющий.- Гляди, как бы не сорвал он твой цветочек-то...
Отошедший было Петька замер на мгновение, а потом резко повернулся и сжал кулаки. Его дядьке даже показалось, что бросится парень сейчас на
ирода, но племяш, слава Христу, сдержался, только нехорошо хмыкнул и сплюнул под ноги. Васька-гад лишь покривился, словно ждал, что парень полезет в драку и завтра же его можно будет забрить в солдаты,но обошлось...
- Шел бы и ты своей дорогой, Василий Митрич, а то хватится тебя барин, нехорошо выйдет, - Федор легонько оттолкнул управляющего и медленно побрел вслед за Петром в сторону кухни.
На следующий день гуляли в Крутово широкую масленицу. С самого утра напекла Лукерья гору блинов, Григорий Тимофеич распорядился выкатить на двор припасенный заранее бочонок водки, выставить для крестьян стол с немудрящим угощением, да оградить красной лентой место посреди: по традиции сходились перед Великим постом местные мужики на кулачные бои, а победителю даровалось освобождение от оброка до следующей масленицы, потому так охотно и выходили крестьяне на забаву.
Когда баре появились на крыльце, крестьяне уже толпились во дворе, косясь на стол и бочонок с водкой. Григорий Тимофеевич поклонился и попросил прощения у своих крестьян (Никите, почему-то, стало неприятно, и он вспомнил, как отец велел выпороть Таню). Строгов -младший оглянулся и отыскал глазами среди дворовых горничную Катерины. Та стояла в самом углу, меж Лукерьи и Федора и кого-то с тревогой выглядывала в толпе крестьян. "Уж не любит ли она кого?" - мелькнула в голове неприятная мысль. Бог весть почему, но ему стало досадно,что есть у него среди собственных крепостных счастливый соперник... Однако его пристальный взгляд заметила Катрин,и, чуть нахмурившись, вопросительно посмотрела на брата. "Пустое!" - прошептал он ей, и вновь повернулся туда, где вот-вот должный были сойтись стенка на стенку дворовые с деревенскими
Григорий Тимофеевич махнул рукой, и бой начался. Катерина Григорьевна досадливо морщилась от того, что принуждена смотреть на драку, однако ж, не отважилась расстроить дражайшего папеньку отказом. Вот выбрались из свалки двое мужиков и кое-как доковыляли до толпы зевак, вот с рассеченной губой, чуть не плача от досады, привалился к столбу Яшка-стременной... Катрин вздохнула и уставилась себе под ноги, горячо желая, чтобы это все поскорее закончилось. Подняла глаза она только тогда, когда раздался довольный батюшкин голос:
-Ай да сокол! Молодец, Петька!
Конюх стоял, пошатываясь посреди площадки, утирал кровь и выискивал глазами в толпе Таню. Стоит себе рядом с Лукерьей и в сторону молодого барина даже и не смотрит. Выдумал,Василий, подлые его глаза, все как есть выдумал! Петька сплюнул кровь и, шатаясь, подошел к крыльцу, где барин торжественно вручил ему серебряный рубль, да объявил во всеуслышание, что освобождает конюха от повинностей сроком на год. Парень улыбался, благодарил, но сам все смотрел на Таню, она же, коротко взглянув, отвела глаза. Внутри кольнуло, но Петька только вздохнул: "Пусть так, зато не с барином!"
(продолжение следует)

 

 

Habeant fata sua libelli…